Тогда Билли что было мочи заработал руками и ногами и поплыл к берегам Плюримирегии. Патока была такой горячей, что, не будь он королем, он бы сварился. Но когда дракон стал остывать, патока быстро начала сгущаться, и плыть становилось все труднее. Если вам не хватает воображения, попросите-ка служителя ближайшего плавательного бассейна наполнить его патокой вместо воды, и вы скорехонько поймете, почему Билли вылез на берег своего королевства в полном изнеможении, не в силах произнести ни одного слова.
Премьер-министр все еще был на берегу. Он уже решил, что план Билли потерпел неудачу и дракон непременно съест его самого, как следующего по рангу, поэтому он притащил с собой целую охапку соломы, собираясь отметить это событие достойным образом. Он горячо обнял покрытого патокой короля, облепив его соломой до неузнаваемости. Однако Билли собрался с духом, взял назад свое отречение, а затем оглядел море. Посредине пролива виднелся дохлый дракон, а вдали, ближе к берегам Алексанассы, белел парус.
— Что теперь делать? — спросил премьер-министр.
— Принять ванну, — ответил король. — Дракон мертв, так что Элизу я заберу завтра. От алексанассцев ей теперь вреда не будет.
— Дело не в них, — отозвался премьер-министр, — дело в патоке. Ведь Алексанасса — остров. Море заколдовал дракон, и без дракона никому никогда не расколдовать его. По такому морю на лодке не поплывешь.
— Ты так думаешь? — отозвался Билли. — Это мы еще посмотрим.
В действительности же он и сам понимал, что в Алексанассу на лодке не попасть, и потому с тяжелым сердцем побрел во дворец, где его ждала серебряная ванна. На отмывание и оттирание патоки да еще пополам с соломой ушла уйма времени, и под конец он так умаялся, что отказался от ужина. И хорошо сделал, потому что готовить все равно было некому. Несмотря на усталость, Билли спал плохо. Ночью он просыпался не один раз: его тревожило, добралась ли до берега его храбрая подруга, и он проклинал себя за то, что ничего не сделал, чтобы лодку не унесло. Но сколько ни ломал себе голову, возможности поступить тогда как-то иначе не увидел. Сердце у него щемило, так как, несмотря на свой хвастливый ответ премьер-министру, он не лучше нас с вами представлял себе, как пересечь густое море патоки, разделявшее его королевство и Алексанассу. Во сне он изобретал пароходы с раскаленными винтами и гребными колесами, а встав наутро с постели, сразу же выглянул в окно. Он увидел темно-бурое море, и ему ужасно захотелось повидать обыкновенное море серого цвета, соленое, волнующееся, с гребешками пены, какое всегда бывает дома, в Англии, и пусть себе дует какой угодно ветер и вздымаются какие угодно волны. Но сейчас ветер как раз полностью прекратился и темное море выглядело чересчур спокойным.
