Особенно же быстро и точно сориентировалась относительно возможности использования Распутина еврейская община. У них была одна застарелая забота — добиться равноправия, уничтожения «черты оседлости».
Началась скрытая от глаз конкуренция за влияние на старца. Чтоб через него как‑нибудь пробраться ко двору. Распуган стал, что называется, нарасхват. Не было такой группы царедворцев, кроме, конечно, Старого двора, не было таких партий и течений, да и отдельно взятых карьеристов, которые бы не мечтали о влиянии на экзотического фаворита. А через него, разумеется, о влиянии в высшем свете. Его искали, его превозносили и боготворили. Одновременно люто ненавидели. Особенно власть имущие — министры, полиция, администрация и даже свя щенный синод. Ненавидели и в то же время заискивали перед ним, потому что знали силу его влияния на Папу и Маму.
Распутин все это понимал, благосклонно принимал восторги и преклонение. Но был себе на уме.
После дюжины бутылок любимой мадеры он любил пооткровенничать на этот счет с ближними своими:
— …Вот допытываются у меня, почему это я не излечу Маленького враз и до конца. Чтоб он уже совсем не хворал. А тогда, скажите вы мне, зачем я нужен стану при дворе?..
Он был охоч пофилософствовать. Особенно в поучительном плане. Вырубова обмолвилась в своих воспоминаниях: «Бывало, доймут меня при дворе, а я побегу к нему и поплачусь. Он мне:
— Ты не плачь, дочка, и не печалься. И не терзай себя мыслями о том, какая тебе выгода страдать при Государях. Уйдешь ты, на твое место — свяго место пусто не бывает — найдется другая. Будет тобой помыкать. И кто его знает, что это за человек будет. Благо, если добрая и широкая душой, а ежели мымра?! И что тебе за горе — быть постоянно возле Мамы? Любит она тебя, хорошо ей с тобой, покойно — вот и ладно. И Папа тебя жалует. Приходит, говоришь, к тебе? Касается игриво? Пусть! Царь — есть божий помазанник. Все его деяния во благо. Только далеко не пущай. А то Мама узнает — разгневается. Ее сердить нельзя. Она нам с тобой ох, как нужна будет! Я укрепляю тебя духом и благословляю на терпение и вечную бескорыстную любовь к Папе и Маме. Бог не оставит тебя…»
Анна Вырубова всю жизнь стоически следовала этим советам старца. И ей всегда сопутствовало необыкновенное терпение и удача. Царь, бывало, захаживал навеселе, болтал лишнее, но рукам воли не давал. Было там что‑то по мелочи, она терпела, не позволяла слишком уж и держалась достойно. Благодаря, а не вопреки влиянию старца. Молва же говорит обратное.
