Именно здесь впервые заговорили о разделе России на четыре округа. Играя в твист за карточным столом, граф Владимир Николаевич Ламсдорф, министр инос транных дел, вдруг заговорил о неправильной политике Императора на востоке. Мысль его сводилась к тому, что если царь не будет прислушиваться к Витте, то может быть война с Японией.
— Кстати, — заметил он, как бы между прочим, — так думают и в окружении Марии Федоровны (матери — императрицы. — В. Р.).
Присутствующим стало ясно, что великие князья разделяют политику Витте, бывшего в то время Председателем Совета Министров России. А это, в свою очередь, означало, что следует прислушиваться к тому, что говорит Витте. А Витте шагу не делал без совета с еврейской общиной, связь с которой ему более чем обеспечивали Симанович и деятельная жена Эмма.
После этого замечания Ламсдорфа кто‑то обронил:
— Если бы там, в Сибири, хозяином был Константин Константинович, то вопрос восточной политики решался бы по — иному…
И разговор о разделе России пошел свободно и раскованно.
— Разделения не миновать, — веско заметил Дурново.
— Господа! — горячился разогретый выпитым фон Вайль. — Пора поставить вопрос ребром о справедливом разделении власти между царем и великими князьями! Кто-то же должен и делом заняться!..
Как всегда, судьбу русских почему‑то берутся решать неруси.
Слухи об этом разговоре на следующий день дошли до Императора и Императрицы. Вот тут он впервые высказал мысль, что нужна война. И в ней нужна победа, чтобы поднять престиж двора. И тогда императрица, поняв, что помыслы супруга направлены на восток, не возражала против такого оборота событий.
— Лучше какая угодно война, — сказала она, — чем революция, или чтобы ты стал старшим дворником у Великих Князей.
Она имела в виду ту роль, какая отводилась Государю в случае разделения России — ему предназначалась Центральная часть.
Неприязнь к Витте на этой почве усилилась. Царская чета, если не догадалась, то интуитивно почувствовала, откуда дуют ветры, на которых Витте выполняет роль флюгера.
Может, этим и было вызвано неожиданное отстранение Витте от всех государственных постов. Он потерпел тогда сокрушительное поражение и не смог больше подняться даже после унизительного свидания с Распутиным, у которого он просил пост Председателя Совета Министров. По одному этому факту можно судить о том, насколько яростно выступил «бесхарактерный» Николай Второй против раздела России. Все участники сборищ у танцовщицы Бекеркиной со временем потеряли свои посты и привилегии при дворе. На этой почве Николай сильно разошелся и со своей матерью. Туг они с Алекс были полными единомышленниками. И даже попытки Распутина вступиться за того или иного «заговорщика» были тщетны. Его попытка восстановить Витте в должности Премьер — министра не увенчалась успехом.
