АКТ об установлении РЕЛИГИОЗНОЙ СВОБОДЫ, принятый Ассамблеей Виргинии в начале 1786 г.
ЛОЖНЫЕ ПУТИ ИДЕОЛОГИЗАЦИИ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКОГО
ОБЩЕСТВА РОССИИ.
Процесс перестройки, разрушивший “железный” пропагандистский занавес между социалистическим и демократическими капиталистическими государствами, раскрыл перед большинством наших граждан все ужасы так называемого строительства коммунизма, дал возможность увидеть чего достигло большинство государств, шедших нормальным историческим путём и привёл к осознанию бессмысленности продолжения прежнего пути развития общества. Вот почему так сравнительно легко и почти бескровно осуществился переход от социализма к капитализму в бывшем Советском Союзе.
Однако скорость, с которой это произошло, значительные экономические трудности, заложенные ещё прежним государственным устройством, отсутствие чёткого плана перехода от одного типа государственности к другому, появление новых непривычных экономических отношений и, наконец, непонимание большинством граждан невозможности быстрого достижения такого же высокого уровня жизни, как в большинстве демократических государств, не могли не привести к резкому изменению психологии масс.
Практически все бывшие советские граждане оказались в состоянии фрустрации или кризиса, а многие в обоих состояниях сразу. Попробуем разобраться, в чём различие и общность этих состояний, и почему они не могли не охватить всё общество при формировании новой России. Наиболее чётко эти вопросы освещены в монографии Ф.Е. Василюка “Психология переживания” (1).
Необходимыми признаками фрустрирующей ситуации является наличие сильной мотивированности достичь цели (удовлетворить потребность) и преграды препятствующей этому достижению. Возникновение состояния фрустрации может приводить к, казалось бы, прямо противоположным вариантам поведения: бесцельному двигательному возбуждению, апатии, агрессии и, наконец, к регрессии, которая проявляется либо “обращением к поведенческим моделям, доминировавшим в более ранние периоды жизни индивида” (2), либо снижением “конструктивности” поведения. Может показаться спорным положение о том, “что поведение фрустрированного человека не имеет цели” (3), поскольку определённая цель в его действиях может выявляться, но она не имеет никакого отношения к исходной цели или мотиву, не достижение которой и вызвало развитие фрустрации.
В той или иной степени ощущения фрустрации не только возникли, но и сохраняется до сих пор у очень значительного количества бывших советских граждан: в среде молодых ребят из рабочих семей, у которых осознанно или неосознанно имелся мотив достижения родительского положения в обществе (ощущения себя членом класса - гегемона, имеющего самую большую заработную плату, почёт и возможность пренебрежительно относится к “очкастой” интеллигенции), в среде интеллигенции (возможность ухода в науку с нарастающей в зависимости от полученной научной степени зарплатой и официально признанной духовной избранностью), в среде комсомольских и партийных работников, имевших целью подъём пусть и на невысокие вершины партийной власти, наконец, в среде настоящих и будущих пенсионеров, уверенных в безбедной, пусть и не очень обеспеченной старости.
