Юноша торопливо схватил свою сумку и бережно прижал ее к груди.
– Да ты тискаешь ее прямо как девчонку! – захохотал Ниал, и его грубое лицо внезапно подобрело. – Правильно, парень, девок вокруг пруд-пруди, а хорошие инструменты для мастера дороже золота!
– Спасибо, Ниал, – юноша вздохнул. – Даже не знаю, как тебя отблагодарить.
Верзила в ответ хмыкнул, снял пояс с оружием и подошел к столу.
– Отблагодаришь, когда понаделаешь нам кучу масок, – толстый заскорузлый палец сдвинул один из рисунков в сторону. – Вот эта мне очень нравится! У меня тут же появилась идея, какая кукла ей лучше всего подойдет!
Склонившись над столом, куклодел принялся рассматривать наброски.
– Да они все хороши, клянусь Орвадом! – на его лице вновь появилась улыбка. – Не так хороши, конечно, как мой старик Катасах!
Достав из чемодана куклу, мастер усадил ее сверху на груду рисунков. Одна длинная рука свесилась со стола, а вторую Ниал зацепил за крюк в стене, чтобы марионетка не опрокинулась.
– Ее лица я вырезал сам, – здоровяк присел на корточки так, что его нос оказался на одном уровне с блестящими глазами марионетки. – Они принадлежали известным в свое время душегубам Шоску и Найхару, которые больше года держали Паару и всю округу в страхе.
Глаза верзилы затуманились, и он кончиком пальца осторожно коснулся крючковатого носа куклы.
– Вот это Найхар, – сказал он. – Я был еще ребенком, когда народ забил его до смерти камнями, прежде чем спалить на костре.
Голова куклы провернулась и куклодел щелкнул по лбу вторую личину.
– А это Шоск! – зубы верзилы оскалились. – Этому повезло куда меньше. Палач содрал с него кожу и три дня варил на медленном огне в чане с маслом посреди городской площади.
В комнате воцарилась напряженная тишина.
– И что же они такого сделали? – у юноши даже ладони вспотели от волнения и возбуждения. – Чем они заслужили такую страшную смерть?
Куклодел оттолкнул от себя марионетку и рывком поднялся на ноги.
– Спроси лучше, чего они не сделали, – его лицо скривилось, словно воспоминания причиняли ему физическую боль. – Я до сих пор иногда слышу их истошные вопли и рев обезумевшей толпы подначивающей палача! Я до сих пор помню эти проклятые лица, и понимаю, что страшнее твари, чем человек, не сыскать даже в бездне Аннувира!
Верзила тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания, и вновь улыбнулся.
– Сделай мне эту маску, – он ткнул пальцем в лежащий на самом верху кипы бумаги рисунок. – Мастер Элисед будет в восторге!
