- Вы забыли упомянуть – «Немного осознания собственной исключительности», - перебил Каца ученый, из-за чего писака мгновенно побурел, как перезрелый помидор. – Что не так, Кац? Ах, да! Я неправильно выразился – много осознания собственной исключительности! Как у вас! И всего вашего уважаемого по всей Агории рода! Так?
- Я лишь для конструкционной достоверности! – торопливо стал защищаться летописец.
- И именно поэтому весь этот народ характером, а некоторые и профилем, как две капли воды почему-то похожи на большую и иногда очень неоднозначную, да простит меня ваш дед - уважаемый Иса, семейку! – кипятился Боб. - Ну, колитесь, Кац, куда могли отправиться наши создания? Вы же их характеры с родственников писали – значит, как свои пальцы знать должны!
Летописец лишь виновато пожал плечами. В этот раз он действительно был не в силах разогнать туман таинственности, сгустившийся над сгинувшим народом:
- У меня точно ничего про склонность к побегу не написано.
Боб только затряс головой:
- Да при чем здесь побег?! Хорошо - забыли. Сколько они отсутствуют на месте? По земным меркам.
- Сорок лет…
- Сорок лет?! Кац, вы понимаете, что такое для людей выйти на сорок лет в булочную? Да им там всем, прошу прощения за чернуху, скоро склеивать ласты черед наступит, а они все еще в тапках на босу ногу. До сих пор неумытые бродят!
***
Вскоре беженцев нашли. В пустыне. Возглавлял шествие некий товарищ с длинной выгоревшей бородой и очень уставшими грустными глазами.
А после служебного расследования обнаружился и вирусный лоскут, вшитый в сценарий Каца, заставивший целый народ бродить по Синайской «песочнице» большую часть своей жизни.
Вот с тех пор в НИИ появились тестеры и ловчие. Тестеры обнаруживали в полотне времени чужеродную материю, выпарывали ее и зашивали поврежденные хирургами участки сценариев. Ловчие же охотились за вирусами. Но видимо для Шо изготовление новых «бацилл» не составляло особого труда, поэтому персонал НИИ без работы не сиживал.
На этом, пожалуй, можно закончить этот небольшой исторический экскурс, тем более, что Серафим уже добрел к двери своего жилища. Он коротко нажимает на дверной звонок, который предательски будит его жену и, казалось, уснувшее чувство страха.
Сейчас кому-то не поздоровится.
***
- Ты сказал, что у тебя тройку-другую веков не было отпуска?
- Да, дорогая…
- А то, что землянки эти – приставучие заразы – испортили, споили и довели до свадьбы даже самого безнадежного холостяка - вашего святошу Крэпа?
