- Я в шоке, – пробормотал Хвостов и судорожно схватился за пульт. Погасший экран телевизора немного успокоил разыгравшиеся нервы.
Костя подошел к зеркалу и пристально всмотрелся в отражение. Вроде, ничего не изменилось – такой же мученический взгляд и запущенная растительность на лице. Однако, то, что он увидел в отражении зеркала через миг, заставило его все же усомниться в собственной нормальности – на веревке, скрученной из простыни и занавесок, болталась его соседка. Конечно, никому не запретишь покорять межбалконные просторы на подручных средствах вертикального перемещения, но соседке Хвостова было, как минимум, лет сто пятьдесят!
- Людмила Сергеевна?! – обернувшийся Хвостов констатировал, что видение в зеркале было вовсе не миражом. – Вы таблетки что ли свои перепутали с колесами вашего внучика?
- Всё пучком, милок! – рапортовала бабулька, и, выпрямив ноги под прямым углом, не хуже заправского десантника, на одних руках лихо заскользила вниз.
Хвостов кинулся на балкон, но увидел лишь силуэт невредимой старушки, мелькнувший среди прохожих. Костя присмотрелся и обомлел. Сегодня среда, но на бульваре так людно, как в любой выходной день!
Он повернул голову и столкнулся взглядами с соседом справа – дядей Митей, любившим коротать время с сигареткой на балконе.
- Что всё это значит? – до неузнаваемости размыл формулировку Хвостов. – Праздник? – все-таки решил уточнить он.
- А то, – прищурился дядя Митя. – День взятия Бастилии. Сдалась, падлюка, таки.
- Ну, слава Богу, – на всякий случай, обозначил гражданскую позицию Хвостов и сиганул в комнату.
Он пробежался до кухни и, открыв морозильную камеру в холодильнике, зачерпнул горсть сухого льда. Часть замерзшей воды он отправил себе в рот, часть, на всякий случай, за шиворот.
- Ну, Хвостов, ты попал, – попытался найти оправдание увиденному юноша. – Такой молодой, и уже сумасшедший! Надо же! Это все Марго! А я - расплачивайся теперь за душевные раны!
Когда лед под рубашкой растаял, превратившись в мокрое пятно, Хвостов понял, что хладотерапия не приносит даже капли облегчения. Как, впрочем, и полный рот льда. Юноша выплюнул нерастаявшие кусочки и сморщился от боли – скулы неприятно свело судорогой. Так как других доступных средств он не знал, было принято решение о собственной капитуляции.
- Сдаюсь! – картинно поднял руки Хвостов и попытался изобразить киношный хохот душевнобольного.
***
Но если Косте показалось, что его проблемы может растопить июльский зной, то он ошибался. Улицы города также были заполнены абсолютно безумными людьми, пристающими друг к другу с глупыми шутками и странными розыгрышами. Нестабильное психическое состояние, однако, не мешало им наслаждаться своими маленькими удачами.
