- Вот это вам дедушка и физическая география за пятый класс… – раскрыла рот от изумления Юляшка.
- За шестой класс, – поправил ее звонкий голос.
Девочка вздрогнула и отбросила щенка подальше от себя, который упав, громко тявкнул от боли.
- Прости, никак не привыкну, что ты человекоговорящий, – извинилась Юляша и жестом пригласила Джарка обратно на руки.
- А я не привыкну, что ты меня об пол все время колотишь, – пожаловался песик, но навстречу полюбившейся хозяйке все же поковылял.
Шквальный ветер, который после начала грозы, только усилился, стал рвать провода и футболить громадными ветками. Треск ломаемых, под неистовой силой твиста, деревьев придавал картине этого хаоса законченность – казалось, что еще немного и небо, действительно, обрушится на стонущую – взывающую к пощаде - землю.
- Чего-то я боюсь, – призналась Юляшка и прижалась к Катарине.
- А я-то как боюсь! – дрожа всем своим матерчатым тельцем, тявкнул Джарк.
- Дурачок, – приободряющее улыбнулась ему девочка. – Я за дедушку на балконе боюсь. Еще чуть-чуть, и его ветром сдует!
Пробежавшая через куполообразный небосвод огненная стрела, осветила замерший город гигантской фотовспышкой, заставив даже смелую Юляшку отшатнуться от окна.
- Что, даже такое не страшно? – завизжал трусоватый Джарк.
- Не очень, – уже не так уверенно ответила Юляшка. – Мама говорит, что молнии Бог пускает, когда на грешников сердится. Я сегодня вроде не грешила. А ты?
- А мне нужно домой! Катарина, срочно такси к подъезду! – в дрожащем голоске четвероногого песика появились истерично-повелительные нотки.
- Тебе какого цвета?
- Что «какого»? – не понял Джарк.
- Катафалк какого цвета вызвать? – уточнила ловчая и коброй зыркнула на животинку.
- Вишневый! – как резанный завизжал Джарк и попытался зарыться в складках Юляшкиного платья.
Катарина восприняла трусливый пассаж на свой счет и довольно ухмыльнулась. Сейчас она стояла к окну в пол-оборота и не могла видеть обрушивающегося небесного вала, сотканного из кусочков молний, мутной воды и черных обрывков плотного тумана.
В серванте, с возрастающей частотой зазвенели фарфоровые тарелочки и брошенная в них мелочевка.
Тяжелая осязаемая волна густого вязкого жара ворвалась в квартиру сквозь дрогнувшие рамы. Во всех комнатах одновременно послышался звон выдавленного стекла.
- Мамочки! – сквозь гул стихии послышался слабый хор девичьих голосов.
Угольная тьма накрыла город непроницаемым саваном.
