– Ну наконец-то, – пробурчал по радио Шойбле, и тотчас на том берегу расцвели яркие огненные цветы – четыре или пять зенитных танкеток сыпали боекомплектом с усиленными снарядами, стараясь прервать полет скоростной маневрирующей цели.
Джек увидел лишь узкий профиль диска и заорал:
– Бежим, Тедди! Бежим!
И уже включив подачу, вспомнил, что проорал только на корпоративной волне, и пришлось на бегу продублировать открыто: спасайтесь!
Но все уже и так спасались: разведчики уносились так быстро, что казалось, будто они таяли в воздухе, и в следующее мгновение подраненный зенитками диск достиг нужной дистанции и отцепил пару торпед, которые нырнули в воду и понеслись в глубине к берегу.
На экране «таргара» мелькала трава и редкие рубинии, слева от него грохал опорами «грей» Хирша. Джек бросил взгляд в панораму задней камеры и увидел «грей» Шойбле, который безостановочно бил из пушек по низколетящей тарелке. Яркие гирлянды разрывов спеленали ее корпус, но, казалось, не приносили вреда, однако вдруг вся конструкция полыхнула пламенем, развалилась на десяток кусков, и они, разойдясь веером, начали падать.
Не успел Джек осознать тот факт, что Шойбле сбил тарелку, как перед позициями артиллерии поднялись гигантские фонтаны грунта, а по земле прокатилась такая волна, что Джеку показалось, будто машина оторвалась от поверхности.
Десантный броневик подпрыгивал во главе колонны, за ним скакал на «грее» Шойбле, потом «таргар» Джека и замыкающим – Хирш.
Они мчались вокруг озера, чтобы начать штурм после дерзкой контратаки «тарелки». На глубокий анализ времени не было, но Джек успевал подумать и о том, и об этом. В частности, ночью ему снилась Грейс, их горячие поцелуи, вздохи, ощущения. Ему хотелось думать, что до какого-то момента она была с ним честна, оставаясь настоящей пылкой Грейс, и лишь потом, уйдя на лоджию, снова превратилась в хладнокровного убийцу.
Пистолет-девятка, проверка обоймы – пора выполнять работу. И потом, когда Джек ушел, в этом сне он остался где-то рядом и видел, как действовала Грейс.
Она вышла из соседней комнаты, мгновение помедлила, еще раз бросила взгляд на пистолет и подошла к кровати.
Два выстрела в корпус и контрольный – в голову. О ужас! В тот же момент ночью Джек проснулся, и одновременно с этим случился подземный удар – взорвался сфероид. А потом эта ночная истерика Лефлера, его, Джека, бесконечные «но почему, сэр?!» Да потому, ну что за детство? Приказ значит приказ – иди и выполняй или увольняйся на хрен!
