Люди собирались группами на обочине, тыча руками в сторону главной площади. Многие ходили кругами с мобильниками в руках, поминутно глядя на небо и всматриваясь в экран. Видимо, связь работала с перебоями.
Универсам окружала толпа народа, по размерам не уступавшая той, что сейчас ломилась в райком. Здесь было много пожилых женщин, которые точно знали, о чем надо думать в первую очередь, если начальство бежит из города. Мыло, соль, спички! Датчик тревоги, спрятанный в подкорке русского человека, отчаянно верещал. Артем вспомнил свою покойную бабушку, у которой кладовка была забита мешками с мукой, какими-то крупами и вареньем, закатанным лет десять назад и засахаренным до несъедобного состояния. Плавленые сырки и килька в томатном соусе, всегда лежавшие на прилавках, казались ей верхом товарного изобилия. «Думаете, — спрашивала она, — всегда будет такая лафа?» Родня смеялась, но бабушка, пережившая голод тридцать второго, оставалась при своем мнении. Сегодня она была бы, наверно, в первых рядах…
Выехав из города, они двинулись по дороге, которая по широкой дуге огибала Ящерку. Вокруг были разбросаны огороды. Владельцы упорно называли их дачами, хотя на участке имелся, в лучшем случае, некрашеный деревянный сарай, где хранились грабли и тяпки. Потом потянулись поля, на которых созревала пшеница, и еще какие-то распаханные пространства, где, кажется, рос бурак. Артему вспомнилось, как в школе их повезли на сельхозработы и они, забавы ради, метали огромные корнеплоды, раскручивая их за мощные стебли, пока один такой снаряд не угодил учителю по затылку. Кстати, в ту поездку Артема брать не хотели, решив, что он своим баловством будет отвлекать одноклассников от работы. Но ему было так неприятно отбиваться от коллектива, что он пошел к своей классной и чуть ли не со слезами просил оставить его в команде, хотя терпеть не мог копаться в земле.
«Вот ведь странно, — думал он, глядя из окна «Истры», — окажись я сейчас в такой ситуации, был бы счастлив, что меня избавили от нудной работы, которую, вообще-то, должны выполнять колхозники. Как-то притухло во мне чувство коллективизма, да и у других тоже. Не хочется сливаться в экстазе, заполняя закрома Родины. Хочется слиться с теми, кто из этих закромов кормится. Может, из-за таких настроений люди и бросились жечь райком, едва крылатый песик, который неизвестно откуда взялся, небрежно махнул им хвостиком…»
На развилке с указателем «Санаторий, 2 км» Феликс свернул налево. На склоне уже виднелись белоснежные корпуса, которых Артем насчитал пять штук. Они были разбросаны довольно далеко друг от друга, но их продольные оси сходились приблизительно в одну точку. На аэрофотоснимках это выглядело, наверно, как перекошенная звезда. «Ну дают, — подумал Артем. — Вояки сами, что ли, проект рисовали? Наш ответ Пентагону? Какие таланты пропадают, однако…»
