— А что это за неведомая зверушка на танке выла? — спросил Артем.
— Ну, ты спросил! — фыркнул Феликс. — Ты здесь логику ищешь? Нормальное киношное чудище. Служебная собака Баскервилей. Или что-нибудь в этом роде.
— А почему она с крыльями?
— А почему Супермен в плаще и в плавках поверх трико? Для эстетики. Чтобы зрителей проняло. Ну и нарисовали.
— Это Симаргл, — неожиданно вмешалась девчонка. — Языческий бог. Просто он такой, не совсем обычный. С клыками, когтями. И еще он летать умеет.
Артем с уважением посмотрел на полуголую комсомолку. Феликс, напротив, ни капли не удивился такому проблеску эрудиции и одобрительно похлопал соратницу по коленке.
— А зачем Симаргл в Советской армии? — спросил Артем у Анечки.
— Чтобы америкосам страшнее было.
— Это что, в фильме сказано?
— Нет, сама догадалась. — Она подмигнула и соблазнительно потянулась.
— У нас особый метод просмотра, — хмыкнул Феликс. — С полным погружением. Попробовать не желаешь?
Он кивнул девице, и та, лениво поднявшись, достала из стола пластмассовый цилиндрик размером с палец.
— Что-то знакомое, — заметил Артем.
— Ну, еще бы, — сказал Дубов. — Полстраны пользуется. Только для других целей.
— Дай посмотреть.
«Карандаш для ингаляций», — гласила надпись на этикетке. Круглая эмблема — ободок красный, а в центре желтая звезда на зеленом фоне.
— Вьетнамская «звездочка»? Бальзам от насморка? Издеваешься?
Феликс заржал, довольный произведенным эффектом.
— Он самый. Ну и, конечно, с небольшим добавлением. Крышу сносит на раз.
— Да пошли вы на фиг, токсикоманы, — сказал Артем.
— Все культурно и без последствий, — обиделся Дубов. — Мы же тебе не в вену предлагаем ширяться. Или там, не знаю, в верхний наружный квадрант ягодицы.
Комсомолка при этих словах хихикнула.
— Даже марки глотать не надо, — гордо закончил Феликс. — Покажи ему, Аня.
Девчонка ободряюще улыбнулась и отвинтила крышку. Артем поморщился — аромат был не тот, что запомнился еще с детства, а какой-то странный. Сейчас он, скорее, отдавал гарью, нагретым железом и еще чем-то, что не сразу поддавалось распознаванию. «Запах смерти вокруг», — вспомнились вдруг Артему слова из стихотворения. Запах есть, это точно, ну а кровищи на экране, пожалуй, больше, чем в каком-нибудь «Рэмбо». Как это понимать? Он дополз до очередной отсечки в этом нелепом квесте? Первая звезда была на мемориале, вторая — вот она, на этикетке вьетнамского бальзама от насморка. «Как-то все это несерьезно, — подумал Артем. — Детский сад. А третья где будет — на рулоне туалетной бумаги?»
