Появилась Мэгги, преследуемая Джеком. Они пробежали мимо него к дальнему концу кровати и умчались прочь. Через мгновение Мэгги появилась снова, хохоча и взвизгивая: «Папа, спаси меня! Спаси меня!»
Джек, изображая чудовище, рычал из-под кровати. Питер не обращал на них внимания и заткнул пальцем свободное ухо, чтобы не слышать их шума.
— С начала времен в эволюционном процессе случались всякие катастрофы! — рявкнул он. — Что, кто-нибудь жалеет о том, что передохли все тиранозавры?
— Я! — закричал Джек как бы в ответ на его вопрос и свирепо зарычал.
Питер повернулся к нему:
— Черт возьми, Джек, когда-нибудь ты станешь взрослее? Мэдджи, идите отсюда! Мойра!.. — Он опять обратился к телефону. — Десять дюймов высоты, и чтобы имели пятьдесят миль сопредельной площади? Господи, убейте меня!
Мэгги опять обежала вокруг кровати, вопя от удовольствия, и попробовала взобраться отцу на спину. Джек несся за ней, рыча и размахивая руками.
— Заткнитесь, наконец, — рявкнул Питер, пытаясь избавиться от них. — Замолчите все хоть на одну минуту! Мойра, ради бога, да забери ты их отсюда! Я говорю по телефону! Решается вопрос моей жизни!
Наконец появилась Мойра, ласково, но твердо взяла Джека и Мэгги за руки, позвала тихонько Нана и увела их всех в холл. Бабушка Уэнди стояла и ждала с вытянутыми руками, чтобы заключить детей в свои объятия. Ее сияющие глаза смотрели сквозь них на Питера в спальне.
— Знаете, — сказала она тихонечко, — когда ваш папа был маленьким мальчиком, мы любили стоять у окна и сдувать звездочки.
Джек фыркнул.
Когда Мойра снова вернулась в спальню, Питер уже закончил свой разговор и сидел на кровати, мрачно глядя в одну точку.
— Все полетело к черту, — схватился он руками за голову. — Я ни за что не должен был уезжать.
Мойра стояла рядом и не проронила ни слова. Он поднял на нее глаза и увидел, что она разочарована и зла. Она судорожно глотала слюну, чтобы на раскричаться на него. Они молча смотрели друг на друга. Затем он поднялся, подошел к ней, думая о том, что лучше предпринять, и остановился. Он тщетно стал жестикулировать руками, попытался заговорить и не смог.
Он покачал головой:
— Прости, Мойра, я… я не могу… — объяснение, которое он придумал, не получалось. — Я, кажется, потерял будущее, я не знаю почему…
Мойра заговорила низким, тихим голосом, но глаза у нее были жесткие:
— Ты не был в Кенсингтон Гарденс десять лет, хотя бабушка приглашает тебя каждый год. Питер, вспомни, сколько ты обещал… — она помолчала, — ты обещал детям, что здесь побудешь с ними, но ты даже не смотришь на них, только отчитываешь и кричишь…
