В ответном взгляде Верховного жреца не было прежней враждебности — лишь усталость. Он так сильно постарел за последние годы, что казался немощнее Сак Йуана.
— А ведь мы с тобой похожи, Уман Ик’Чиль, — негромко произнес он. Словно не слышал вопроса.
Уман Ик’Чиль изумился: почти невозможно было узнать в этом слабом голосе тот самый, что долгие годы призывал в Чак’Балам милость Ицамны. Неудачи выпили из него звучное величие, осталось лишь спокойствие — безразличного ко всему, тёмного, мрачного колодца… Но Уман Ик’Чиль выслушает Верховного жреца, из уважения к его острому уму и знаниям.
— Да, мы похожи, — продолжал, меж тем, Яш’Чун. — Немногие способны так умело использовать дары богов и собственную силу. Как и ты, я всегда хотел блага для Чак’Балама. Только благо мы понимаем по-разному… Ты держишься за обычай, по которому жили наши предки. Но время, Уман Ик’Чиль… Сколько двадцатилетий не менялся этот порядок? Даже русло Кехчунхи не столь постоянно… Правительница Имиштуна решилась на то, что следовало бы сделать нам. Лучшие наши мужчины погибают в сражениях с дикарями, которых голод заставляет раз за разом нападать на земли Чак’Балама. А ведь мы можем их нанять, тогда они будут воевать вместо нас. Я тоже, как и ты, любил послушать рассказы путешествующих торговцев: о городах и плодородных землях на севере, о красоте и богатстве народов, живущих на островах в море. Мы могли бы захватить всё это, и власть Красного Ягуара простиралась бы на такие края, о которых наши предки и не слышали…
Неожиданно для себя Уман Ик’Чиль почувствовал, как слова жреца захватили его воображение. И яд алчности начал одурманивать дух… Далекие земли, прекрасные острова… Но мечтания немедленно померкли, когда он подумал о цене. Народ Желтого Солнца, другие завоеванные города — они приняли власть Чак’Балама потому, что воины Красного Ягуара заплатили священную дань — своей кровью, своими жизнями. Но сила, порожденная жадностью, приведет за собой страх… И тогда…
— Нет! — твердо возразил он Яш’Чуну. — Даже меняя русло, река остается рекой. А то, что сделала правительница Имиштуна, то, что предлагаешь ты… Это изменит самую суть, исказит её. Священная кровь станет товаром в базарный день. Да, возможно, города наши будут процветать, храмы будут высоки и дворцы роскошны. Но мы уже не будем собой, наш дух сгниёт, как разлагающаяся плоть… Наш мир погибнет.
— Да как ты не понимаешь?! — воскликнул жрец с тихим отчаянием. — Наш мир обречен, если мы ничего в нем не изменим!
