— Вы серьезно это говорите? — спросил де Марсэ, отчеканивая каждое слово и меряя с головы до ног Фроле взглядом, полным презрения.
— Совершенно серьезно, — отвечал Фроле, просматривая бумаги и что-то напевая себе под нос, как бы с целью дать понять де Марсэ, что последнему остается лишь уйти.
— Ну, так вы — негодяй! — отвечал де Марсэ.
— Милостивый государь!
— Низкий негодяй и наглец, которого я сейчас же заставлю выгнать из префектуры.
— При помощи вашего зятя, чтобы спасти вашего сына! Сделайте одолжение, дорогой мой, ни негодяй, ни наглец, а папаша изготовителя подложных документов, сделайте одолжение — хоть посмеемся. Увидите, как все оппозиционные газеты завтра будут рассказывать, что префект уволил начальника полиции безопасности, потому что его шурин совершил подлог за безделицу — всего миллион пятьсот тысяч франков. А упомянутый начальник полиции, получив жалобу, отказался положить ее под сукно, считая, что равенство всех перед законом не должно быть пустым звуком и что сильный точно так же должен быть наказуем, как и слабый, раз он совершил то же самое преступление. Эге! Какая каша тут заварится: декларация прав человека, нравственные начала все выйдет на сцену, и под давлением общественного мнения и прессы, сопротивляться которому будет бесполезно, правительство вынуждено будет освободить префекта от должности и передать этот пост начальнику полиции безопасности. Ну-с, господин де Марсэ, идите предупредить господина де Вержена, который теперь в театре. Придется чересчур долго ждать его возвращения, чтобы избавиться от такого негодяя, как я!
— Это правда, негодяй держит нас в руках, — пробормотал уничтоженный де Марсэ, затем, озаренный какой-то внезапной мыслью, он встал и проговорил: — Ладно, пусть будет так! Исполняйте свой долг! — И он направился к двери.
— Постойте! — вскричал Фроле, когда уже судья готов был выйти.
— Что вы еще от меня хотите? — с достоинством ответил последний.
— Вы слишком спешите и не даете вздохнуть людям! Вернитесь, черт возьми! Можно ведь сговориться!
— Сколько же? — спросил презрительным тоном старик.
— О, не говорите о взятках! — возразил полицейский. — Ах! Простите мое выражение.
— К чему извиняться? Так принято в вашем кругу!
— Довольно! Дело не в словах. Вы прекрасно понимаете, что я не буду у вас требовать денег…
— А что же еще другое можно вам, Фроле, дать?
— Можно, ибо я богат!
— Доказательство, что вам их часто предлагали… и что же…
