— Каким это образом, господин префект?
— Вы не понимаете, какие последствия будет иметь для меня смерть Фроле?
— Конечно, ваши враги не упустят этого случая, но обвинять вас как-либо в этом преступлении они не могут.
— Да! Но они поставят мне в упрек, что убийца не задержан, тем более что преступление совершено в здании префектуры, среди такого громадного количества высших и низших агентов.
— Именно это обстоятельство, указывающее на место преступления, и многочисленность агентов, здесь находящихся, должно вас оградить от упреков в небрежности и неспособности.
— Вы хорошо знаете, Люс, к каким невероятным ухищрениям прибегают люди, когда задеты их интересы или страсти. Конечно, борьба не будет направлена ни против бригады агентов, ни против вас, особенно вас, про которого Жак Лоран сказал, что после него вы первый гениальный чиновник полиции; но они будут утверждать, что если бы я не парализовал ваши действия, желая взять на себя инициативу поисков, убийце не удалось бы бежать. Вы не видели, как зло усмехнулся мой тесть, когда говорил о том вреде, который мне принесет это бегство.
Как бороться против нападок прессы, моей семьи и герцога де Жерси, выступивших вместе против меня?
Под давлением общественного мнения я получу приказ или найти убийцу в сорок восемь часов, или подать в отставку… а мне нельзя, слышите, Люс, нельзя в настоящее время уйти со службы в префектуре.
Произнося эти слова, де Вержен понизил голос, с беспокойством оглядываясь кругом, как бы боясь, чтобы какой-нибудь шпион не услышал его. Лоб его покрылся каплями холодного пота, лицо приняло странное выражение, испугавшее Люса.
— Что с вами, господин префект? — сказал он с искренним участием.
Префект быстро пришел в себя.
— Я ничего вам не могу сказать, Люс, — ответил он, — эта тайна, которая касается чести и даже жизни самых старинных фамилий Франции, принадлежит не мне, и открытие ее повлекло бы за собой ужасные и роковые последствия.
Однажды герцогиня де Ла М. пришла ко мне и бросилась, как безумная, к моим ногам с криком: «Спасите меня! Спасите нас, господин де Вержен, или я на ваших же глазах приму яд!» В руках у несчастной был маленький флакончик с синильной кислотой, который она судорожно сжимала в правой руке и который двадцать раз могла выпить прежде, чем можно бы было помешать этому безумию.
Что делать? Поддавшись первоначальному чувству жалости, я, к несчастью, обещал ей и в продолжение трех месяцев вел скрытую борьбу с судебным следователем, двумя комиссарами, командированными по этому делу, и частью вашей бригады, Люс, для того, чтобы свести на нет следствие, ведущееся по приказанию главного прокурора.
