Мируэт. Я редактор «Парижского Разведчика».
Студент. Ах, так вы Мир… мсье Фелисьен Мируэт?
Мируэт. Он самый. И можете посмотреть на меня. Я льщу себя тем, что принадлежу к числу редких птиц. Я, понимаете ли, единственный редактор большой парижской газеты, оставшийся кровным журналистом. Остальные — отличные люди. Но я их себе так же хорошо представляю во главе какого-нибудь банка или велодрома. Вы улавливаете мою мысль?
Студент. Да, да.
Мируэт. Расскажите мне о ваших работах.
Студент. О моих работах?
Мируэт. Вы работаете с профессором?
Студент. То есть, я пишу сочинение по географии. Он будет в составе жюри, так вот, я пришел…
Мируэт. География, какое будущее у такой науки, не правда ли?
Он погружается в размышления.
Студент. Я выбрал географию, потому что я родом из Дофинэ.
Мируэт. Скажите! Удивительное сопоставление! Удивительное! Это в духе тэновской теории.
Восхищенно смотрит на студента.
Студент. Кафедра в Гренобльском университете освободится года через четыре, через пять лет, самое большее. Старику Эзе восьмой десяток, и недавно у него был первый удар. А так как в тех местах живет моя семья… Иначе я лично предпочел бы заняться итальянским.
Мируэт. Ах, так? (Пауза). Но, во всяком случае, вы, как и все мы, очень чтите Ива Ле Труадека?
Студент. Разумеется.
Мируэт. Это величайший наш географ, не правда ли?
Студент. Конечно, он и Бруш устроились шикарнее всех.
Мируэт. Как, по-вашему, можно его считать величайшим французским ученым нашего времени, нашим национальным ученым?
Студент. Ле Труадека?
Мируэт. Да.
Студент. Знаете, это дело вкуса.
Мируэт. Да, да. Нам нужен великий национальный ученый. Одно время я хотел заняться этим в «Разведчике». Я не знал, на чем остановиться: на своего рода референдуме среди ученого мира или на большом всенародном конкурсе с кинематографическими сеансами и крупными премиями. Я бы мог устроить это Ле Труадеку; и нам бы не пришлось жалеть. Словом, я рад видеть, с каким жаром вы о нем говорите.
Студент. Вы понимаете: он или Бруш.
Мируэт. Бруш?
Студент. Бруш очень противный тип. У него свои идеи. У него их слишком много. Ле Труадек удивителен.
Мируэт. А! Широта взглядов, не правда ли?
Студент. То есть, ему плевать на взгляды.
Мируэт. Вот как?
Студент. Он ничего не читает, ни книг, ни журналов. Разве только вечернюю газету. Так, вы понимаете, что можно быть спокойным.
Мируэт. Ах, так! Словом, по-вашему, он стоит выше ученых распрей?
Студент,хохоча. Ха, ха, ха! Если угодно!
