— Все эти правила новомодные — раз-два, встал-пошел. Лежать надо после операции, а не по дому шастать. Еще водички хочешь?
— Нет, спасибо… — Взгляд Филиппы упал на сумочку миссис Трамп, лежавшую открытой на столе. Сверху виднелась пачка сигарет. — Но… знаете, что я хочу?.. Сама не понимаю почему, бред какой-то… но мне ужасно хочется… — Она осеклась, точно захотела такого, о чем вслух даже сказать неприлично. Или все-таки прилично? Филиппа была в ужасе от самой себя.
Но миссис Трамп, похоже, догадалась. Она тихонько хихикнула, старательно прикрывая рукой рот с дыркой.
— Ну, детки, с вами не соскучишься!
— Я сама не могу этого объяснить, — смущенно сказала Филиппа. — Я же знаю, что сигареты — гадость. И уверена, что они вредные. Я всегда уговариваю и вас, и маму не курить. Но мне сейчас вдруг ужасно, ужасно захотелось закурить сигарету! Ну пожалуйста, миссис Трамп! Можно?
Миссис Трамп взглянула на Джона:
— Она шутит?
Джон только плечами пожал. В душе он надеялся, что миссис Трамп согласится, потому что он — в тот же миг, когда и Филиппа, — ощутил ровно то же самое. Непреодолимое желание покурить. Образ горящей сигареты, ее мерцающий кончик и особенно источаемый ею дым вдруг показались ему столь притягательными, что Джон совершенно забыл о своем обычном отвращении к курению и курильщикам. Ему был нужен дым, теплый дым, все его тело словно подсказывало, что такое бестолковое занятие, как курение, каким-то чудесным образом спасет его от озноба, который не оставлял Джона даже здесь, на жаркой кухне.
— Ну пожалуйста-препожалуйста, миссис Трамп, — уговаривала Филиппа.
Домработница нервно засмеялась:
— Ты что, хочешь, чтобы меня уволили? В жизни ничего подобного не слышала! Ты раньше-то курить пробовала?
— Нет, — ответила Филиппа. — А сейчас вдруг так захотелось…
— И мне тоже, — признался Джон. — А почему, сам не знаю.
— Это как раз ясно. Близнецы они и есть близнецы.
Джон кивнул.
— Ладно, миссис Трамп, — вдруг сказал он. — Мы же просто прикалываемся. — Он многозначительно посмотрел на сестру: только бы поняла, что он задумал. — Вы идите в сад, покурите, как всегда. Мы просто подумали — вдруг вы так испугаетесь, что сразу бросите курить, но… не вышло. Правда, Филиппа?
— Ага. — Филиппа, кажется, начала понимать, к чему клонит брат. Она вдруг вспомнила, как Уинстон, их ротвейлер, которого раньше звали Нилом, усаживается рядом с папой и принимается нюхать воздух — едва папа берет в рот сигару. — Мы просто неудачно пошутили. Идите курите. Мы не будем портить вам удовольствие.
