«Отец содержал нас не как родных»
Колчанова Валентина Гавриловна, 1917 год, дер. Соски
Было у нас в семье шесть ребят. Пошла я в школу, до школьного возраста дожила. В классе были с разных годов. Отучилась полторы зимы, по летам нянчилась, жила в пестуньях (няньках) у чужих людей. Жила зиму еще в прислугах. А потом и дома в семье работала, тогда еще своя полоса была, а потом начались колхозы, я стала работать в колхозе. Колхоз звали «Золотая горка», это был первый колхоз в селе Монастырщина. Жали, косили вручную все, навоз возили. Даже вручную машины вертели, молотили конным приводом. А по зимам, когда заканчивалась страда, мы шили кули из рогожи, в них возили уголь.
В детстве боронили, были ямщиками на лошадях. Ребенки делали все, как есть все: и коров пасли, всю работу выполняли и помогали. Я вот в лес малехонька ходила рубить дрова с отцом, с матерью, летом лен теребили, колотили его, все делали: стлали, ломали, делали на куделю. По ночам разбудят ребенков лен ломать. А осенью начнут молотить, а мы еще малы были, мы снопы вязали, клали их, лошадей гоняли в приводе — по своей силе работу работали. Подросла я, стала жать и косить. Косу мне налопатят, я и кошу. Первый день ходила косить, руки все сплошные мозоли намозолила, не пошла даже есть, а ушла в полог лежать. А отец с матерью увидели мозоли, притащили меня домой и об самовар стали мозоли прижигать. А на следующий день я не пошла косить, потому что ладони у меня не сгибались, а потом руки зажили, я опять пошла в поле. Тогда лета были жаркие, не как теперь. Придешь с поля, не то чтобы есть, а напиться бы только да умыться.
Дедов я своих никого не знаю и не помню, у нас все мужики в войну погибли, тогда много войн было. А бабушку отцову помню, она жила не с нами, старенькая очень была, приходила к нам, пряла. А под конец не стало у ней ума, бегала везде, весь молодой лычаёк по весне выдергает. Помню ее, когда ей гроб в ограде делали. А Гаврилову мать не помню.
Были у меня три сестры и два брата. Родной отец погиб на гражданской войне, мать потом замуж вышла, жили мы не с родным отцом до Отечественной войны, а в Отечественную и он погиб. Отец содержал нас не как родных. Вставали на колени, чтобы дали конфет или калач, и в ноги кланялись. Нам от него попадало. Жили мы и у крёсны, у нее был тогда еще один Юрка, а как у мамы Сима народилась, меня домой увезли. На семнадцатом году я уехала в город. Кофточка была у меня, да юбка из чего-то синенького, да жакеточка, а больше у меня ничего не было.
