— Гони, гони быстрей! — Двери съехались, я обнаружил, что у Старого связаны руки, но еще с разгону докричал: — В штаб! — уже обомлев от немытой хари цыгановатого водителя с кучерявостью и плешью. Он сказал:
— Маладесь.
В автобусе еще четыре бороды, все кивали на ухабах, так сразу быстро поехали.
— Сидь пол.
И не успел локтем садануть в стекло, успокоили в два удара, запястья стянули ремнем.
— Остановите. Давайте поговорим.
— Эй, успеешь.
— Эти, твои чернозадые? — выдавливал Старый. — Больше никого не будет? — И голос его сорвался.
Тут дорога сгладилась, сократилась, притихла, автобус скрипуче стал, бороды одинаково взглянули на водителя, он:
— Стали. Офицер, солдат суда идут.
Я учуял на затылке железный упор и зажмурился — тишина. Хлопнула дверца, на улице разговор. Что-то там. Разговор. Водитель вернется — конец. Старому б закричать. Если ему ничего не уперлось. Железяка вкалывалась под череп, проткнет, скот! Не убьют же.
— Старый! — рыкнул на пробу, железяка отпрыгнула и ужалила за ухо — все позабыл. Угнул башку на больную сторону, разину пасть, подумаю — еще больней, не сдержусь — умру, мешает пол, воздух вползает в ноздри — болит! расправляет иголки, одна переломилась внутри — там закололо, стонал, чем-то еще можно стонать, кроме рта, рот мешает, еще мешает, что развязывают руки.
— По одному. Со своим паспортом.
Старый лопочет — лопаются пузыри, молчи, брызги в мое лицо, обломились иглы, накачали тугое, пухлое на голове, оно стягивает в себя отовсюду. Старый выдул целое:
— Товарищ офицер, задержите их! Они били нас!
— Повторяю: по одному. Сидоренко, караул позвал? Прими…
— Выходи!
— Прописки нет? Руку убери, паспорт у меня остается. Предупреждали под роспись про четвертое число? Сидоренко!
— Руки подними. К стене пошел.
— Они похищатели, не оставляйте их так!
— Молчи. Кавказской национальности все? Что лежит — нет? Сидоренко, ложи!
— Ну-ка легли, вашу матерю совсем — головы к стене, носки по бордюру!
— Борода, паспорт давай.
— У нас паспорт там, где живем, в санатории, мы санитарные врачи, кого они захватили.
— Так нет паспорта? Короче…
— Вышел! Карманы! Задом повернись! Лег, морду вниз, я к-кому…
Шлепнул мне по морде, героический левый глаз разомкнул щелку: серое под фуражкой, усталое лицо.
— Почему в таком состоянии?
Глаз больше не смог.
— Вы сегодня пили? Сидоренко!
Меня выволокли, вывернули карманы, но положили из послабления на спину; мокрый воротник, от него холод, я двинул главное:
