— Но ты приказал нам держаться подальше от комнаты, где он лежал. Значит ли это…
— Говорят, что заражение может возникнуть из-за пустяка, вроде кольца или кусочка одежды, от любой вещи, которая лежала возле больного. Если это верно, моя одежда может стать переносчиком болезни от меня к вам, и из нашего дома в чей-то другой. Именно поэтому я приношу микстуры для больных, но никогда не вхожу в их дома.
— Но ведь ты говорил, что зараза может быть смыта, как грязь? — Ее голос прозвучал скептически. — Я в это не верю.
— Никто этого не знает. Очень надеюсь, что это правда.
— Но тогда почему заболел Вениамин? Он всегда был чистоплотным мальчиком.
— Он пошел к Ханне, а она в то время уже была смертельно больна. Он сам признался мне в этом, когда у него начался жар.
— Моя несчастная сестра, — жалобно произнесла Юдифь. — Как ужасно, что сын может быть так страшно наказан лишь за то, что он чтил свою мать.
— Точно, — мрачно сказал Исаак и вылил на спину ледяную воду, чтобы смыть мыло. — Но у Черной смерти свои законы. Его сыновнее благочестие убило его самого и принесло болезнь в наш дом. Мы должны сделать все возможное, чтобы избежать худшего.
— Я принесу тебе чистую одежду.
Тело ученика вынесли из комнаты на плетеных носилках. Впоследствии его обмоют и обернут в чистое полотно. В огонь положили очистительные травы, и комната, в которой он умер, наполнилась густым дымом. Наоми закрыла дверь и протянула ключ хозяину.
— Исаак, — сказала жена из-за его спины. — Вот твоя одежда. Оденься. Наоми может смущаться твоей наготы. Я возьму ключ.
— Наоми уже видела меня голым, — ответил Исаак.
— Но это было давно, когда ты был еще ребенком, а не взрослым, сильным мужчиной, — сказала его жена с невольным смешком. — Подобные мысли, когда Вениамин лежит мертвый всего в нескольких шагах отсюда… — добавила она, краснея. — Вот… Оденься. Я закрою дверь.
Исаак стоял у фонтана, застегивая множество пуговиц на просторной блузе, приличествующей его статусу лекаря самых богатых и влиятельных семей в Жироне. Затем он снова начал неуверенно оглядываться по сторонам.
— Юдифь? — позвал он. — Ты где?
— Я здесь, Исаак. У лестницы. Что-то случилось? — она быстро подошла к нему с выражением тревоги на лице.
— Побудь со мной немного. Моя любимая, моя прекрасная Юдифь, постой здесь, где свет падает на твое лицо. Я хочу посмотреть на тебя.
— Мое зрение слабеет, — сказал Исаак, когда они сели на скамейку под деревом. — Ты знаешь это. Каждое утро приносит дальнейшее ухудшение. Много дней я жил в мире теней, но боюсь, что скоро я не смогу даже различать свет и тьму. Пока Вениамин не заболел, он мог описывать мне то, что я не мог разглядеть, и при необходимости его рука надежно направляла мой хирургический нож, но теперь он мертв. — Исаак взял жену за руку и удержал на мгновение. — Если он принес заразу в наш дом, это уже не имеет значения. Мы запремся, будем молиться и поддерживать друг друга до самого конца.
