Они с Маргарет каждое лето закрывали закусочную на неделю и отправлялись с Эдди отдыхать. Они ехали на машине по городам, названия которых казались им интересными: Мыс Дельфина в штате Мэн, Египет в Массачусетсе, По По[ii] в Мичигане, Дефайэнс[iii] в Огайо. Рой указывал на стаю канадских гусей, на виднеющуюся вдали багряную гору, на залитое солнцем пшеничное поле, а потом, оглянувшись назад, видел, что его дочь крепко спит на заднем сиденье машины, — все пролетало мимо нее. «Рядом с нами на лужайке пасется слон! — восклицал он. — С неба падает луна!» Что угодно, лишь бы Эдди любовалась окружающим миром.
— С неба падает луна… — пробормотал Рой.
— Что?
— Я сказал, что есть свои преимущества в том, чтобы здесь находиться.
У двери зазвонил колокольчик, вошла посетительница.
— Здравствуйте! — сказала Эдди. Улыбка накрепко приклеилась к ее лицу, словно маска на Хэллоуин.
Пока Эдди усаживала женщину, Джек выглянул из кухни.
— Рой, — прошептал он, — а Стюарт сегодня приходил?
— Старик Стюарт? — переспросил Рой, хотя сам был ненамного моложе Стюарта. — Нет.
— Я… тревожусь за него.
— С чего вдруг?
— С тех пор как я здесь работаю, он ни разу не пропустил завтрак. И утром я его с коровой не видел.
К ним подошла Эдди.
— В чем дело?
— Стюарт, — объяснил Рой. — Он пропал.
Эдди нахмурилась.
— Ты прав, сегодня он не заглядывал. Ты звонил ему домой?
Джек покачал головой.
— Я не знаю его фамилии.
— Холлингз. — Эдди набрала номер, и с каждым гудком выражение ее лица становилось все тревожнее. — Он живет один в старом доме за фармацевтической фабрикой.
— Может быть, он уехал.
— Только не Стюарт. В последний раз он ездил в Конкорд в восемьдесят втором году. Схожу-ка я к нему. Папа, не разрешай Хло ничего есть до обеда, и неважно, что она будет уверять, будто умирает с голоду.
Эдди изогнулась, развязывая фартук. Джек помимо воли засмотрелся на нее и так сконфузился, что не сразу понял, о чем речь.
— Надевай! — велела она, тыча ему в руки фартук и блокнот для заказов. — Тебя только что повысили.
Дом Стюарта располагался на гребне холма, а вокруг, словно крахмальные юбки балерины, раскинулись заснеженные пастбища. Эдди поспешно припарковала машину. В хлеву сердито мычала корова, и от этого мычания у Эдди волосы на голове зашевелились, поскольку для старика эта корова была единственной отрадой в жизни.
— Стюарт!
Она вошла в хлев. Там не было никого, кроме коровы с разбухшим выменем. Выкрикивая имя хозяина, Эдди побежала к дому. Дверь оказалась незапертой.
