— Похоже, ты не можешь меня трахнуть, — произнес он и тяжело сглотнул. — Почему бы тогда тебе не трахнуть самого себя?
С ревом, который вспугнул воробьев на балке, Гора отскочил от Джека. Ему никогда не приходилось насиловать человека, который вроде бы и покорился, но не сломался. И это крошечное отличие сравняло их силы.
— Сент-Брайд!
Джек повернулся со скрещенными на груди руками — отчасти потому, что хотел выглядеть спокойным, отчасти чтобы не сломаться.
— Ты мне не нужен, я могу иметь сотню других! — бесновался Гора. — Я тебя отпускаю, вали отсюда!
Но Джек не шелохнулся.
— Я сам ухожу, — медленно произнес он, — и это большая разница.
Негр едва заметно наклонил голову в знак согласия. Они вышли из коровника на слепящий солнечный свет. Между ними было всего полметра, а казалось — непреодолимая стена.
Через три месяца истек срок, который Фелчер отбывал за кражу со взломом. Тем же вечером комната отдыха гудела. Теперь, когда Гору освободили, расстановка сил изменилась.
— Там хоккей идет, идиот! — выкрикнул какой-то заключенный.
— Ага, a твоя мамаша — вратарь!
В коридоре эхом отозвались шаги дежурного надзирателя, который спешил на крики. Джек закрыл книгу и подошел к столу, где двое мужчин бросались оскорблениями, словно дротиками. Он наклонился, взял пульт, уселся на стул перед телевизором и переключил на викторину.
«Это слово на хинди означает «принц» и произошло от «реке» — латинского "король"».
— Раджа! — выкрикнул кто-то из глубины комнаты.
«Два государства, самый большой процент населения которых составляют шииты».
— Иран и Саудовская Аравия, — сказал Альдо, занимая место рядом с Джеком.
Мужчина, который хотел смотреть хоккей, уселся у них за спиной.
— Иран и Ирак, — поправил он. — Ты что, дурак?
Дежурный вернулся в кабинку.
Джек, который держал на колене пульт, словно скипетр, знал ответ на каждый вопрос.
Конец марта 2000 года
Сейлем-Фоллз,
Нью-Хэмпшир
Ежедневно в последние три недели Джек, просыпаясь в гостевой комнате апартаментов Роя Пибоди, выглядывал в окно и видел Стюарта Холлингза, постоянного посетителя, который выгонял по утрам свою корову пастись. Старик неизменно выходил в половине шестого, ведя покорное животное на веревке, и корова, с трудом волоча ноги, шла за хозяином, словно преданная собака.
Сегодня утром, когда зазвонил будильник, Джек по привычке выглянул из окна, но увидел лишь одинокую машину, ехавшую по главной улице, и лужи на асфальте, больше напоминавшие озера. Он оглядел парк. Ни Стюарта, ни его коровы не было видно.
