— Боже, как же я странно выгляжу.
Как и предсказывала Мари, она вытянулась, а еще заметно округлилась. Энни уже больше года носила бюстгальтер тридцать четвертого размера. Ее бедра были довольно пышными, но хорошо очерченными, а тонкую талию выгодно подчеркивал широкий пояс. Волосы она украсила веночком из голубых цветов.
— Мне лучше надеть его вот так? — спросила Энни у Доны, которая вся светилась в своем белом атласном свадебном платье.
В этот момент к ним подошла Мари.
— Ты уверена, что твое платье подходит тебе по размеру? То, что на мне, ужасно жмет.
— Если платье жмет тебе, то я в него точно не влезу.
— Думаю, мне лучше ничего не есть, иначе я сломаю молнию. — Мари вытерла пот со лба.
— Пока, Томми, мой мальчик, — закричала Дот. — Счастливого медового месяца. И будь умницей!
Когда машина с молодоженами растворилась в автомобильном потоке, Дот и мать невесты разрыдались, повиснув друг у друга на шее.
Все стали потихоньку возвращаться назад, в большую комнату над пабом, где проходил свадебный прием. Музыкальный дуэт, состоящий из пианиста и барабанщика, начал играть композицию под названием «Ревность», и спустя несколько секунд Берт уже кружил по залу в паре со всхлипывающей Дот. В мгновение ока деревянный пол затрясся под ногами новых пар. Дети играли в крестики-нолики или же стремглав носились среди танцующих, и очень скоро комната напоминала парную.
— О Берт, — всхлипывая, сказала Дот, когда танец закончился. — Когда-нибудь наступит день, когда у меня не останется ни одного их моих сыновей. И дом опустеет.
— Не беда, милая, у тебя по-прежнему буду я, — произнес Берт.
Дот расплакалась еще больше. Берт же весело рассмеялся.
— Она всегда становится слишком сентиментальной, когда пригубит виски. Энни, дорогая, принеси-ка нам немного фруктового пунша. По крайней мере, если у Дот в руке будет бокал, она, возможно, и не заметит, что напиток безалкогольный.
А в это время Энни опустошила очередной бокал пунша. Напиток был изобретением Алана, который учился в колледже ресторанного хозяйства на шеф-повара. Подойдя к чаше с пуншем, он с удовлетворением отметил, что она почти пуста.
— Пожалуй, надо бы принести еще.
— Пунш просто великолепен, — сказала Энни. — В такую жару я бы, наверное, пила его литрами.
— Держу пари, Майк в этом году тоже упорхнет из родного гнезда, — шмыгнув носом, сказала Дот, когда Энни вернулась. — Уж очень серьезно он настроен в отношении этой Памелы.
— Так и было… до сегодняшнего дня, — произнес Берт. — Памела получила отставку. С тех пор как наш Майк увидел подружку Энни, он стал похож на глупого щенка. Посмотри-ка, как они танцуют!
