— Это ужасно, Боже мой, как это ужасно!
"Все, сейчас будет болтовня часа на полтора о покойнице и ее воплощении в будущей жизни. Я ее точно убью!" — остервенело думал он, скривившись в жалком подобии любезной и печальной улыбки.
А соседка продолжила свои вопли, но почему-то совершенно на другую тему, совсем не про Варвару:
— Он хотел меня убить! Я едва не погибла! Он маньяк! Маньяк!
— Кто?! — с ужасом выдохнул Данила, представляя себе, как, например, Георгий схватил эту старую плюшку за горло, озверев от ее рассуждений, — Кто маньяк?
— Пашка! Павел, кто же еще! Мы с ним встретились по дороге, я из магазина шла. Мы вместе речку переходили, по мостику, там в одном месте перильца гнилые и шатаются, он на меня навалился и толкает, я схватилась за деревяшку какую-то, еле на ногах держусь, а он толкает, толкает!!! Я говорю: что ты, Павлик, что с тобой, а он так издевательски: "Ка-арма, Верочка, карма и сансара!" Он сумасшедший!!
Данила обалдело глянул на приплясывающую перед ним от волнующих переживаний Веру Константиновну, а потом медленно перевел взгляд на дорогу. Вдали виднелся силуэт Павла Петровича. Безутешный вдовец медленно брел по дороге, пошатываясь и размахивая руками.
"Дошел мужик", — сделал единственно возможный вывод Даня, — "Допился. Если я, здоровый лоб, в трезвом виде эту бабку из склепа еле перевариваю, то он, бедняга похмельный, ее двое суток слушал. Вот у него башню и своротило!" Он представил себе, как Павел Петрович пытается скинуть бабусю с мостика, под которым до каменистого дна пересохшей речки добрых четыре метра свободного полета… "А в милицейском протоколе написали бы: "Утонула в Моче" и поставили бы ударение", — тут он не выдержал и расхохотался. Вера Константиновна открыла рот, задохнувшись от возмущения, потом, не находя слов, крепко стукнула его сухим кулачком по груди и кинулась к своему дому.
Павел Петрович тем временем подошел вплотную к племяннику и, едва стоя на ногах, пьяно усмехнулся:
— Ну, как? Дура! Я, представляешь, поскользнулся, хотел за нее схватиться, а она как взвизгнет, да как рванет! Она что, ополоумела? Думает, я на ее стародевическую честь посягаю? Эротоманка! Начиталась всякой там Камасутры, ей теперь везде сексуальные позиции мерещатся. Представляешь, клево бы я смотрелся в Веркиных объятиях… кабы трахнул старую грымзу прям на мосту! И чтоб вся деревня на бережку собралась и в ладоши хлопала! Спятить можно!
Данила слушал, кивал и похохатывал, а сам все пытался понять, что же здесь не так, в банальной, легко объяснимой ситуации: Вера Константиновна напугана воображаемым покушением, Павел Петрович крепко пьян, они не поняли друг друга и потому оба разозлены.
