— Меня кое-что беспокоит, — признался Брилл, — как ученого. — Чувствовалось, что он и впрямь сильно озабочен.
— Кое-что? По-моему, поводов для беспокойства гораздо больше.
— Я разумею неполадки с электричеством. Тут что-то не так.
— Да?
— Судите сами. Проводка перегорела в вездеходах, но осталась целой и невредимой в скафандрах. Электрические цепи звездолетов уничтожены, однако в некоторых переносных рациях они в полной сохранности. Недаром участники экспедиции пытались связаться с Землей именно по рации. Иными словами, удары наносились выборочно, повреждались отнюдь не все цепи.
— Это означает присутствие разума.
— Совершенно верно.
Мне почудилось, будто подул холодный ветер, однако на Луне ветра нет.
Если допустить, что в кратере присутствует разум, придется признать, что он не желает отпускать нас, хочет, чтобы мы, как и те, кто появился здесь раньше вашего, остались тут навсегда.
— Понимаете, — продолжал Брилл, — гипотеза, что те формы жизни, с какими мы имеем дело, зародились на Луне, не выдерживает критики. Жизнь если и возникает, то сразу во многих местах, а тут получается, что она появилась в одном-единственном кратере.
— Как насчет молекулярной преджизни?
— Разумеется, такие молекулы были обнаружены, но не более того. Развитие вело в тупик. Луна была стерильной уже в начале времен. Условия на ее поверхности никак не способствовали возникновению жизни. Она…
Внезапно в наушниках раздался звонкий голос Амелии:
— Крис, скорее сюда! Крис! Крис!
В ее голосе слышался не испуг, а возбуждение.
Я обернулся и увидел Амелию, стоявшую у дальней стены.
Мы побежали к ней — я впереди, Брилл за мной по пятам. И вдруг я увидел то, что, должно быть, и привело девушку в такой восторг.
В углублении стены сверкал и переливался мириадами огоньков, излучая ослепительно белый свет, некий предмет величиной с весьма приличных размеров валун. Ошибиться было невозможно.
— Алмаз! — прорыдала Амелия. — Тот человек заблуждался!
Она была права. Бедняга, чей труп лежал на дне большого кратера, допустил очевидную ошибку.
Перед нами находился, судя по всему, огромнейший на свете алмаз весом не в одну тонну!
Впрочем, с алмазом что-то явно было не так.
Он казался обработанным — ограненным и отшлифованным. Свет исходил буквально от каждой его грани.
Вдобавок мы успели изучить кратер вдоль и поперек — прошлись по окружности стены, обследовали звездолеты и вездеходы в тщетной надежде отыскать хоть что-нибудь, что могло бы нам помочь.
