— Вот уложу эту, и пойдем.
Катька словно ужаленная закричала:
— Не буду спать, не буду!
— Будешь, будешь! — Костя был железным человеком. Он подхватил одной рукой сестренку и потащил к кроватке. — Будешь. Ишь моду взяла. — Потом пристрожил: — Спи, а то убью!
Катька еще долго всхлипывала, а Костя кричал, как надоела она ему и какое она вреднющее существо. Потом Катька затихла, и утих Костя.
— Спит… — шепнул он, и мы стали на цыпочках выходить. Катька тут же подняла свою нахальную рожицу:
— Я с вами!
Костя так и взвился: «Вреднющее существо» победило. Пришлось Катьку брать с собой.
На краю улицы действительно белело десятка два деревянных колышков. Здесь же была начата траншея. Костя долго объяснял мне, как надо рыть окопы, как бомбоубежища и как ходы сообщения к ним.
— Бомбоубежище — это тот же блиндаж, — покровительственно говорил он. — Только большой блиндаж и много накатов.
Мы заспорили, сколько может быть накатов из бревен. Костя утверждал — шесть, восемь и даже десять. Я говорил, что три, от силы пять.
— А если блиндаж для маршала, для Тимошенко или Ворошилова?
Я растерянно умолк. Потом, рисуя прутиком на песке, он стал объяснять, почему траншеи и ходы сообщения роют зигзагами.
— Понимаешь, если бомба или снаряд падает в один конец зигзага, то другой остается в стороне.
Костя горячился и рисовал один за другим свои зигзаги. Катьке понравилась наша игра. Она тоже нашла палочку и, протопав в центр стратегических линий брата, начала черкать их. Косте пришлось «переселить» свои чертежи.
— Осколки летят по прямой. Если нет зигзага, то всех убивает. Чем больше зигзагов, тем лучше.
Меня поражало, откуда все это Костя знает. Даже зло брало.
С этого дня в поселке все стали рыть блиндажи и окопы. Сколько было разговоров, споров, где и как их рыть! Мы начали свой метрах в тридцати от дома. Одни говорили: далеко.
— Не успеете добежать!
Другие утверждали: слишком близко.
— Дом загорится, и вы в окопе сгорите.
Это сказала эвакуированная из Ростова толстая тетя Настя.
— Как загорится? — испугалась мать. — Иди отсюда, не болтай!
Женщина обиженно отвернулась и пошла, а нам всем стало не по себе. Веселое и дурашливое для нас, мальчишек, занятие рыть перед домом яму стало не таким уже озорным и интересным.
— Ничего себе, сгорит наш дом?! — сказал Серега, и глаза его распахнулись, как у испуганной птицы.
И все-таки окоп перед домом мы вырыли. Он был по всем правилам — зигзагом. Но прошел дождик, и стены его стали оплывать. Тогда мы накрыли свой зигзаг досками и присыпали землей. И все же затея с нашим окопом-зигзагом была каким-то неправдашним делом, вроде игры. Никто не верил, что в окопе придется когда-то прятаться от бомб и снарядов. Не верили, что война докатится до Сталинграда, до нашего рабочего поселка, прижатого заводами к самой Волге.
