- А че ты обзываешься! – заорал Стасенков в полный голос, и его нетрезвые глаза злобно сверкнули. – Храбрая больно, да? Крутая, что ли?..Ты книгу давай, я здесь записан и беру, что хочу… Эй, девушка!..- обратился он к Ксюше. – Давай, слышь, учебник на меня запис…сый…Я беру его…
Лилия Николаевна демонстративно хлопнула ладонью по обложке лежащей на стойке книги и резко сдвинула ее в сторону.
- Она больше ничего на тебя не запишет! – жестко заявила старший библиотекарь. – А за первый том Пушкина ты мне лично ответишь…
- Да пошла ты, кашелка дырявая…
Этого Владислав Георгиевич стерпеть уже никак не мог.
- Молодой человек! – резко воскликнул он. – Вам же ясно сказали, что вы ничего не получите! Ваше обращение с книгами полностью исключает такую возможность, но, судя по всему, разговаривать вы тоже не умеете. Поэтому вам лучше захлопнуть ваш пьяный рот и помолчать, вы и так наболтали достаточно, чтобы заслужить хорошую взбучку!
- А эт…то че? – вылупился на него парень, который, похоже, все больше дурел прямо на глазах.- Ты кто, дядя?..книжный червяк? вот и ройся себе в книжках, и не лезь куда не просят, а то ведь недолго и в табло получить, разом все умные слова позабудешь…
Полупьяный субъект повернулся и протянул руку, чтобы взять со стойки книгу. Владислав Георгиевич не успел даже как-то отреагировать на полученную им хамскую тираду, как вдруг произошло нечто неожиданное. Ни слова не говоря, Лилия Николаевна схватила парня за руку… Владислав Георгиевич увидел, как она крепко ухватила хама за его запястье, а потом начала медленно сдавливать это запястье своими сильными пальцами – при этом ее длиннейшие ногти, сверкающие ярко-алым маникюром, стали погружаться в его плоть, подобно лезвиям ножей, входящим в масло. Парень дернулся, затем побледнел, в его глазах, сразу принявших осмысленное выражение, мелькнула растерянность…
- Пустите! – прогнусавил он сдавленно.
- Сейчас. – отозвалась старший библиотекарь, продолжая методично сдавливать его руку. Одновременно она другой рукой взялась за его локоть и резким движением едва не вывернула его руку из плечевого сустава. На глазах у ошеломленного Владислава Георгиевича и не менее ошеломленных читателей Стасенков медленно согнулся и упал на колени, из его горла вырвался мучительный стон. Свободной левой рукой он судорожно хлопал по полу, устланному ковром.
- Больно…- прохрипел он.
