— Это средство защиты.
— И вы можете отмывать деньги.
— Отмывать деньги? — Джейд улыбнулась. — Это не мафия.
— Значит, «Голгофа» существует только номинально?
Она открыла сумочку и достала кредитную карточку.
— Все наши деньги проходят через него. Все наши карточки зарегистрированы на него. Он покупает нам еду и одежду.
— Таким образом, ни одна из покупок не может вывести на вас.
— Вот-вот. — Она перевернула карточку. Компания «Баркликард». Внизу было напечатано: «МИСС МАТИЛЬДА УИЛКИНС». — Джейд за много лет не купила даже пары туфель.
— Этот Майкл в церкви — какое отношение он имеет к проекту?
— Я об этом почти ничего не знаю.
— Ну, скажи то, что знаешь.
— Он вербует в церкви людей.
— Майкл?
Она кивнула.
— Как понять «вербует»?
— Помогает людям начать заново. Продает им идею.
Продажа идей.
Внезапно из мрака памяти выплыло лицо человека с татуировкой в Корнуолле. «Мой друг торговец, — сказал он. — Продает людям идеи». Я взглянул на Джейд. Она нехотя ела.
— Кто тот человек с татуировкой на руке?
Джейд вздрогнула словно от удара. Глаза ее расширились, лицо побледнело. Она пыталась понять, как я установил эту связь.
— Забудь об этом, — негромко сказала она.
— О чем?
— О нем.
— Кто он?
Джейд облизнула губы и ткнула пальцем в фотографию мальчика:
— Он будет защищать то, что это символизирует, превыше всего прочего. Пойдет ради этого на край земли. Если сможешь получить то, что тебе нужно, без его ведома, сделай это. Потому что единственный другой способ остановить его — все разрушить.
— Что разрушить?
— Этот карточный домик.
— То есть вашу организацию?
Джейд кивнула.
— Только, думаю, делать это уже поздно.
— Почему?
— Они знают, кто ты. Один раз тебя уже предупредили. Они дают тебе шанс. Но явиться в пивную, потом в церковь… Они делают только одно предупреждение.
— И что потом?
— Что потом?
Она умолкла, взглянула на меня, и я понял это молчание. Сердце мое упало. «Сам знаешь, Магнат, что потом».
— Почему?
— Как ты думаешь?
— Алекс?
Она, не отвечая, отпила глоток пива.
— Джейд?
Я почувствовал раздражение. Она все еще защищала это дело. Все еще уклонялась от ответов на мои вопросы, хотя говорила, что намеревается выйти из него. С одной стороны, ей хотелось освободиться. С другой, она так глубоко привязалась к этой жизни, что уходить было страшно — ее ужасали последствия.
— Почему ты мне помогаешь? — спросил я.
— Потому что все это вышло из-под контроля. — Она поглядела на меня. Вытерла губы. — Мы были неосторожны.
