— А ну, брось! — ору я и кидаюсь на попугая.
От испуга птица роняет ингалятор и забивается в угол клетки. Только бояться ей нечего.
Я вытаскиваю баллончик. Он весь в помете и на первый взгляд никуда не годится.
— Твою так, — хриплю я. — Все в птичьем говне. А ведь Леонарду его в рот совать. Чтоб тебе век не просраться!
И это звучит из уст человека, который всякий раз орет «Следи за речью!», стоит кому-нибудь из сотрудников выругаться в присутствии Леонарда.
Барб отбирает у меня баллончик.
— Посиди с ним. Поговори.
И пихает меня к Леонарду.
Я опускаюсь на диван рядом с мальчонкой. Леонард сидит, обхватив себя руками за плечи, словно стараясь не рассыпаться, пока я не помогу ему. Я сажаю его к себе на колени. На нем моя футболка, которую я выдал ему вместо пижамы. Ему она до пят. Но он, по крайней мере, одет.
Обнимаю Леонарда и прижимаю к себе.
— Надо бы нам прикрыться чем-нибудь, приятель, — говорю. — Сейчас что-нибудь разыщем.
Если бы при этой сцене присутствовала Перл, она бы точно сказала: «Леонард здесь больше не останется. Это неподходящее для него место, я так решила». Моего неумения вести себя в кризисных ситуациях она бы не вынесла.
С кухни возвращается Барб, вытирая отмытый ингалятор посудным полотенцем, и садится за кофейный столик, толкнув меня при этом голыми коленками. Баллончик она протягивает Леонарду:
— Пользоваться умеешь? — Голос у нее звучит совершенно спокойно. И как ей только удается?
Леонард кивает и берет баллончик обеими руками. Баллончик весь помят, Попка от души поработал клювом.
Леонард берет ингалятор в рот. По спине у него пробегает дрожь. Только дыхание по-прежнему судорожное.
Наверное, Барб прочла мои мысли.
— Подожди минутку, — говорит она и кладет руку мне на плечо. Левую. На пальце след от кольца. — Митчелл. — Голос Барб возвращает меня к реальности. — Не прижимай его к себе так сильно.
— Что?
— Ты слишком крепко обнимаешь его. Сдавливаешь ему грудь.
— О… И правда.
— Если ты запаникуешь, он тоже запаникует, — гнет свое Барб. — Дыши.
Мне показалось, она это Леонарду. Тоже мне полезный совет. Если бы мог, дышал бы.
— Митчелл, — произносит она. — Дыши.
Я набираю полную грудь воздуха. До этого я как-то не замечал, что дышу. Ослабляю объятия.
Назидательно подняв палец, Барб обращается к Леонарду:
— Теперь держи баллончик крепче. — Она показывает, как именно надо держать. — А то Попка опять его у тебя утащит. Попка — бяка, правда?
Леонард кивает и пробует что-то сказать. Наверное, свое обычное «Эге». Звук получается, как если бы граммофонная игла проехалась поперек пластинки.
