Стрелка часов словно прилипла к циферблату. Полчаса ползли как машины в вечерней пробке на Лиговском проспекте. Виктор то брался за бинокль, но там, в деревне, все было так же тихо и спокойно, то слушал, что творится вокруг. Лес шумел под ветром, шуршали ветки, какие-то птахи уже вовсю по-весеннему звенькали и тинькали, но ничего тревожного не обнаруживалось и в лесу.
«Наверное, там сейчас Ирка язык расплела, и все из ее головы выветрилось», – с неудовольствием подумал Виктор.
Но до отведенного на контакт с местными представителями человеческой цивилизации времени оставалось еще куда как много минут.
Витя в который раз снова прикинул свой арсенал. Получилось то же, что и раньше, – ДП на сошках, три полных диска к нему, полсотни винтовочных патронов из магазина, на всякий случай, Иркина помповушка, три десятка патронов с картечью и пулями к ней, да пара ПМ с запасными обоймами. Все пристрелянное, почищенное, смазанное. Вполне достаточно. Ну не общевойсковой бой вести, но обидеть куда как более серьезного противника, чем пяток мужиков с двустволками. Так и Виктор зря время не терял и вполне насобачился бить из «дегтяря» с разных положений, и в том числе отсекать по одному выстрелу или давать короткие очереди – по два или по три патрона, что оказалось не столь уж и хитрым делом. Техника вполне это позволяла.
Лежать было весьма прохладно, но Витька не мерз, наоборот, жарко было. В голову закралась мысль, что очень нелепо выйдет, если Ирка сейчас придет к нему и скажет:
– Хватит тебе тут бока отлеживать, заезжай давай, я обо всем договорилась.
И посмотрит еще сверху вниз. А он начнет собираться, да еще ронять что-нибудь, и вообще… Или вообще Ирка не соблаговолит ноги бить, а пришлет какого-нибудь пацаненка. Витя даже разозлился заочно и на Ирку, и на этого гипотетического пацана, но потом сообразил, что никаких пацанов в деревне не видел. Ну да, тут же ни школы, ни чего другого детского поблизости нет – какие дети? Разве что из города могли приехать, спасаясь. Но городской мальчонка черта лысого просто так побежит к незнакомому дядьке, как же, городские задницы от стула не оторвут. Скорее его деревенская бабушка побежит.
Не успеваю прийти к сколько-нибудь ясному пониманию ситуации, а пальба вспыхивает снова, причем бабаханья нашего главного калибра с колокольни уже не разовые, а садит Андрей одну пулю за одной. Страшно хочется повернуться, но мне уже не раз говорили: дали боевую задачу, сполняй с усердием и не умничай. И когда прямо передо мной за край гаражной крыши хватаются две руки в рваных перчатках, я успеваю только порадоваться, что не повернулся. Еще у меня хватает ума прикинуть, куда пули из «калаша» пойдут – не зацепят ли стоящий чуть поодаль ПОТ или там вокзал. Не зацепят. Славно, я начинаю стрельбу, целя в правую кисть. Успеваю заметить, что попал, и потому вымахнувший на крышу в трех метрах от меня приземистый мужичок из-за подломившейся перебитой руки (или лапы) заваливается в сторону и прямой победный прыжок его проваливается, получается скомканным, кидает недоморфа вбок, в сторону выбитой опоры.
