* * *
Я держусь за шершавую трубу дымохода и представляю себя капитаном. Каменный серый корабль снимается с якоря и медленно движется в звездную августовскую ночь. Темными волнами качаются внизу акации и каштаны. Редкие фонари на шоссе, точно бакены, освещают фарватер. Будь внимателен, капитан! Со всех сторон теснят тебя скалы — мертвые, разрушенные бомбежкой здания. Веди по звездам свой корабль, капитан!
Лека с Тоней в двух шагах от меня прилаживают телескоп. Я задираю голову. Здесь нет ни фонарей, ни деревьев, ни телеграфных столбов — нет ничего такого, что мешает смотреть на небо с земли. Незнакомое ночное небо такое огромное, что у меня начинает кружиться голова. Из черной далекой глубины светят звезды. Крупные и маленькие, сердито-пристальные и весело мерцающие, они одинаково молчаливы. Почему они молчат? Не страшно ли им быть так далеко от Земли? Не холодно ли?
Лека трогает меня за плечо.
— О чем размечтался? Будешь смотреть в трубу?
Он сказал эти слова не очень весело, но я не обратил на это внимания.
— А то нет! Ну как, здорово увеличивает?
Лека не ответил. Я стал водить телескопом. Звезд было такое множество, а поймать хотя бы одну оказалось нелегко. Наконец, одна попалась. Но что это? Вместо яркой, лучистой звезды — какая-то радужная черточка. Я покрутил окуляр. Черточка расплылась, сжалась, опять расплылась.
— Черточка? — спросили Лека и Тоня хором.
Я кивнул.
— И у нас черточка. Значит, не в зрении дело. Теперь, ребята, займемся Луной, только сперва посмотрим карту.
Лека вынул из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги, с сухим треском развернул его, включил трофейный фонарик. Мы с Тоней придвинулись к нему и увидели большую фотографию Луны.
— Вот это пятно называется Море Дождей. Высокие горы отделяют его от Моря Ясности. К югу от Моря Дождей лежит Океан бурь и Море Облаков. Есть и другие моря — Море Волн, Море Холода, Море Спокойствия. Есть Залив Радуги и Озеро Смерти…
Лека говорил. Его палец с обломанным ногтем уверенно двигался по старой, склеенной на изгибах карте. А настоящая Луна медленно поднималась над разрушенными домами, становясь все меньше и белее. Я смотрел на нее и старался представить серые пустыни морей, без единой капли влаги, горы, на вершинах которых никогда не лежал снег, пыль равнин, не знавших ветра…
— Лека, а как люди узнали названия этих морей? — вдруг перебила Тоня.
— Они их придумали, — засмеялся Лека.
— Но почему именно так?
— Потому что они были моряками, — неожиданно для себя начал я, — а на Земле они везде уже побывали и…
