Звук ее голоса тонет в водовороте описаний, изменчивом пламени свечей, деталях организации предстоящего ужина и даже указаниях на то, как тихо мне следует разговаривать.
Перестаю различать слова. В сознании пульсирует лишь одно: свадьба сегодня вечером. Сегодня! И нет ни малейшей возможности сбежать до ее начала. Мне не удалось открыть окно, да чего уж там, я даже не знаю, как это проклятое место выглядит снаружи. Меня мутит, я задыхаюсь. Жаль, что я не могу открыть окно. И не для того чтобы выпрыгнуть – мне просто нужен глоток свежего воздуха! Только я собираюсь сделать глубокий вдох, как Дейдре быстро кладет мне в рот красный леденец.
– Это сделает твое дыхание приятным, – объясняет она.
Конфетка сразу растворяется, и рот наполняется слегка приторным вкусом клубники. Сперва он чересчур сильный, но потом слабеет и приобретает более натуральный оттенок. Я немного успокаиваюсь.
– Ну вот, – говорит довольная собой Дейдре.
Она легонько подталкивает меня к зеркалу. Я бросаю первый взгляд на свое отражение и не верю своим глазам.
На моих веках розовые тени, но их цвет не имеет ничего общего с поросячьим безумием моей ванной. Он скорее напоминает персиковый оттенок предзакатного неба. В его перламутровом блеске, словно в сиянии звездочек, мелькают белые и светло-фиолетовые искорки. На губах – помада в тон, кожа нежно мерцает.
Я впервые выгляжу взрослой. В зеркале будто отражается мама в выходном платье. Иногда вечером она наряжалась и, отправив нас с братом в кровать, спускалась в гостиную, где в упоении танцевала с отцом. Потом, думая, что я крепко сплю, она заходила ко мне в спальню, чтобы поцеловать. Мама была разгорячена, от нее веяло духами и всепоглощающей любовью к папе.
– Маленькие ручки, маленькие ножки, – шептала она мне на ушко. – Только сладких снов моей любимой крошке.
Когда она уходила, я всегда чувствовала себя немного околдованной.
Что бы сказала мама этой девушке, почти женщине, любующейся своим отражением в зеркале?
Я вот, например, не могу проронить ни слова. У Дейдре поразительное чувство цвета: мой голубой глаз сияет ярче, чем прежде, а взгляд карего приобрел ту пронзительность, которая напомнила мне о Роуз. Меня мастерски подготовили к предстоящей роли печальной невесты Коменданта Линдена.
Мне кажется, все понятно без слов, но я замечаю в зеркале, что Дейдре нервно потирает руки, переживая, понравилась ли мне ее работа.
– Все прекрасно, – только и могу сказать я.
