— По моим наблюдениям, единственная цель большинства одиноких женщин — выйти замуж, — рассуждал мистер Грант. — Они интригуют, соперничают, наряжаются, стараясь заполучить себе мужа, хотя это удается далеко не каждой.
— Видимо, здешний рынок невест переполнен, — отозвался мистер Николлс.
Мое терпение лопнуло. Я вскочила так поспешно, что опрокинула стул.
— А чем еще заняться одиноким женщинам в наши дни, как не поисками мужа, джентльмены? Разве общество дозволяет им иные занятия?
Мужчины изумленно на меня посмотрели. Я пылко продолжила:
— Возможно, вы считаете непристойным озвучивать столь непопулярные жалобы, которые обществу не так легко удовлетворить, но я рискну навлечь ваши насмешки и презрение, осмелюсь нарушить вашу безмятежность, перечислив несколько бесспорных истин. Взять хотя бы девушек из многочисленных семейств по соседству, например Стоксов, чьих дочерей мистер Грант столь опрометчиво очернил. Их братья все заняты делами или службой, однако сестрам, ум которых не менее пытлив, чем ум их братьев или ваш, джентльмены, совершенно нечем заняться! Эта безнадежность губит их здоровье и, что неудивительно, угнетает их разум и придает их взглядам поразительную ограниченность. Они не могут заработать на жизнь и знают, что их удел — лежать тяжким бременем на шее отцов и братьев и влачить скудное, нищенское, одинокое существование. Да, их заветная мечта и единственная цель — выйти замуж, чтобы, по крайней мере, выступать в роли любимой жены и гордой матери, уважаемой обществом. Ну разве можно винить их за это?
Мое сердце колотилось, тело дрожало от усилий, затраченных на эту тираду. Мужчины оцепенело уставились на меня, будто лишились дара речи. Я быстро подняла стул и направилась к двери с мыслью: «Вот и прекрасно, я должна была сказать это».
Однако на пороге я услышала, как мистер Николлс прошептал со своим ирландским акцентом:
— Вот слова безобразной старой девы, джентльмены.
Его фраза была встречена взрывом хохота. Мои щеки вспыхнули; я обернулась и неверяще посмотрела на своего обидчика, сомневаясь, верно ли расслышала. Неужели человек, не лишенный сердца и души, может быть таким жестоким? Мистер Николлс перехватил мой взгляд, его улыбка увяла, он побелел, а затем покраснел как рак.
Я убежала, полная решимости не доставлять мужчинам удовольствия видеть мои слезы.
Сестер я нашла наверху в своей спальне, которую нам с Анной предстояло отныне делить. Они разбирали чемодан, но при моем появлении прервались и стали допытываться, что случилось.
