— На случай, если тебе еще раз захочется схватить меня подобным образом, предупреждаю — я ОЧЕНЬ громко кричу.
— Это я знаю. И знаю, что именно может заставить тебя кричать… Солнышко.
Она едва не потеряла сознание. Он назвал ее так, как называл в минуты близости. И точно таким же голосом. Если бы она закрыла глаза, то поверила бы ему.
— Ты… отвратителен, Кастельфранко.
— Интересный и неожиданный факт. Обычно мне говорили другое. Может, обсудим это в более приватной обстановке?
— Я с тобой никуда не пойду!
— Пойдешь. Как миленькая. Черт, как здорово! Я и забыл, сколько удовольствия может доставить тот, кто не желает соглашаться с каждым моим словом.
— Ты же терпеть этого не можешь?
— Неправда.
— Что ж, значит, тебя просто боятся.
— Хочешь сказать, что я терроризирую своих служащих?
— Ты терроризируешь всех, Алессандро. Абсолютно всех, кто имеет несчастье оказаться в твоей орбите. А уж если кто-то из них еще и зависит от тебя… Тогда ты способен стать для них ночным кошмаром.
Алессандро с притворной тревогой смотрел на Джуди снизу вверх, но руку не отпускал.
— Погоди. Не вижу логики. Вот, скажем, Тони или Пит. Они оба от меня зависят, потому что я им плачу деньги. Но я как-то не могу представить, чтобы кто-то из них рыдал по ночам в подушку, увидев меня во сне.
— Отпусти меня и дай пройти. Я не желаю спорить с тобой, это бессмысленно.
— Рад, что ты это понимаешь. Сядь на место.
— Что?!
— Ты работаешь на меня. Изволь подчиняться. Как я уже сказал, я рад, что ты понимаешь бессмысленность наших споров. Это сэкономит нам время в дальнейшем. Не помню, чтобы ты хоть раз доказала мне свою правоту в прошлом.
— Твоя память весьма избирательна.
— Вовсе нет.
Он с силой привлек ее к себе, и Джуди беспомощно замерла. Алессандро обнимал ее за бедра и смотрел на нее снизу вверх. Более интимное объятие на глазах всего ресторана было трудно представить.
— Ты очень ошибаешься, Рыжая. Я помню все, что связано с тобой. Каждое твое слово. Каждый вздох у меня на груди…
— Алессандро…
— Каждый стон, каждый крик, каждое содрогание твоего обнаженного тела…
— Сандро…
— Следы твоих укусов у меня на шее. Твой смех на рассвете, капельки пота у тебя на груди—я сцеловывал их губами, и не было ничего слаще…
— Боже…
— А еще я помню твою грудь. Обнаженную левую грудь. А на ней руку Рендера. И твои руки вокруг его шеи. Почему ты это сделала со мной, Джу?
Она не падала только потому, что Алессандро ее держал. И руками, и коленями. Своих ног Джуди не чувствовала.
