…Старенькая женщина, назвавшаяся Анной Кукк, суетливо заметалась по комнате своего деревенского дома, не зная, куда посадить нежданного гостя. Александр Иванович мягко успокоил ее, сам усадил поближе к окну. В глазах женщины засветилась надежда. Она — мать, а какая мать не думает ежечасно о сыне, пропавшем в страшное лихолетье.
— Значит, после войны ваш сын Калью так ни разу и не приходил к вам?
— Нет, сыночек, не приходил. С сорок четвертого ничего о нем не знаю. Говорила ведь ему, чтоб не вступал в немецкую армию, так не послушал. А вот теперь где же он? И жив ли?
Она принесла альбом, показала довоенную фотографию сына.
— А вот на этой фотографии — не он ли? — положил Ляпчихин перед нею любительский снимок, сделанный всего несколько дней назад — в немецкой форме, взятой из театра.
Анна Кукк дрожащими руками взяла снимок, долго рассматривала.
— Он… это он — мой сын Калью, — сказала она взволнованно. — Только постаревший немного…
«Не немного, а на целых десять лет!» — подумал Александр Иванович, но вслух ничего не сказал.
— Где же он? Вы знаете, где он сейчас?
— Нет, мамаша, — ответил Ляпчихин, — мы не знаем, где он сейчас. Сами ищем.
Да, пока чекисты не могли сказать матери правду. Того требовали интересы следствия. Именно для того, чтоб не вызвать у матери никакого подозрения о том, что сын уже в руках правосудия, ей не могли предъявить фотографию Калью в гражданской одежде. А взятый из альбома Кукков снимок позволил судебнофотографической экспертизой идентифицировать снятого на нем человека с изображенным на экспериментальном снимке сегодняшним Калью Кукком.
В ходе следствия возникало немало драматических моментов. Пойманный с поличным шпион долго пытался увести следствие от истины, прикидываясь раскаявшимся простачком, которому больше нечего скрывать. Но слишком опытные люди вели дознание, его ложь разоблачалась быстро и доказательно.
Он пытался скрыть свое участие в двух облавах на партизан в районе реки Луги и охотно рассказывал, как обворовал немецкий военный склад оккупантов, был приговорен к каторжным работам и удачно бежал вместе с другими из-под стражи. Кукк не хотел ничего говорить об участии в боях против советских войск под Нарвой и в районе Тарту, зато подробно описывал дезертирство из гитлеровской армии в сорок четвертом году, когда понял, что фашисты войну проиграли, и подробности бегства в Швецию на паруснике «Юрка» со знакомой семьей и лейтенантом фашистской армии Ормусом. Он долго не называл места своих тайников с оружием, радиостанцией, другим шпионским снаряжением.
