В этих случаях, мы вынуждены обращаться к особого рода философской рефлексии, которую можно назвать
реконструктивной рефлексией. Думаю, что значительным вкладом Гудмена было доказательство того, что реконструктивная рефлексия не теряет своей ценности только потому, что мечта о
всеобщей и
единственной реконструкции нашей системы воззрений является безнадежно Утопичной. Мы можем многому научиться из частичных и даже фрагментарных реконструкций, а также из реконструкции наших воззрений противоположными способами. “Легкое взаимное регулирование” воззрений, норм и стандартов является продуктивным источником их изменений. (2) Существует своего рода
петля обратной связи: основываясь на существующих нормах и стандартах оправдания, мы открываем факты, которые сами по себе ведут к изменению в картинах, питающих эти нормы и стандарты (и, следовательно, косвенным образом к изменению самих норм и стандартов). Примерами тому являются открытие аномальных явлений, ставшее источником последующих за ньютоновской физикой теориям – относительности и квантовой механики, и открытие пост-ньютоновских методологий, сопутствующих этим теориям.
Принцип, обсужденный выше (и являющийся третьим в моем списке), говорит о том, что нормы и стандарты являются историческими объектами, т е. они развиваются и изменяются во времени, а пятый и последний принцип – о том, что наши нормы и стандарты могут быть изменены. Дело не просто в том, что эти принципы, конечно, должны быть рассмотрены как обусловливающие друг друга; вопрос не просто в том, что мы изменяем наши нормы и стандарты, а в том, что, поступая таким образом, мы часто улучшаем их. Но откуда исходит суждение об улучшении? Конечно, из нашей картины мира. Однако в пределах самой этой картины то, что мы говорим, что это “лучше”, не то же самое, что “мы думаем, что это лучше”. И если мои “культурные современники” не согласны со мной, я иногда продолжаю говорить “лучше” (или “хуже”). Существуют моменты, когда, как сказал Стэнли Кавел, я “основываюсь на самом себе как на своем фундаменте”.[21]
РЕАЛИЗМ С МАЛОЙ И С БОЛЬШОЙ БУКВЫ
Таким образом, утверждение о том, что суть проблемы оправдания (и истины) сводится к проблеме всеобщего соглашения[22] представляет собой неправильное описание используемых нами понятий. Более того, это утверждение опровергает себя, поскольку содержит стремление и использовать, и отрицать “абсолютную перспективу”. Следовательно, мы вынуждены стать “метафизическими реалистами”. Возможно ли компромиссное утверждение?
