Чаще всего Эйлин уходила вместе с ним. Если шел дождь, они брали машину Кевина, если нет, ходили пешком. До лаборатории было всего полмили. Мэгги сама обожала эту дорогу — по тропинке, вьющейся среди высоких сосен. Но было что-то пугающее в том, как она каждый день уезжала, оставляя их вдвоем.
Эйлин была достаточно умна, чтобы не давать ей ни малейшего повода устроить сцену. Была так же мила с Мэгги, как и с Кевином. Точнее, даже еще милее. Видя, что Мэгги часто одна, она никогда не упускала случая спуститься к ней поболтать. Казалось, Эйлин искренне мечтает подружиться с ней, и Мэгги не раз старалась убедить себя в том, что она просто ревнивая дура, но все было напрасно. Было в Эйлин что-то непонятное, что подсказывало Мэгги держаться от нее подальше. Может быть, так было просто потому, что больше всего она любила говорить о Кевине. Впрочем, говорила она только хорошее: то превозносила его до небес, то повторяла Мэгги, как ей повезло и как она должна гордиться, что у нее такой муж.
— Мы все с нетерпением ждем, когда он закончит свой проект. Это будет нечто грандиозное! Впрочем, сами увидите.
Мэгги уже удалось выяснить, что проект, над которым трудится Кевин, нечто вроде нового вида топлива. Но Эйлин говорила о нем с таким восторгом, будто это по меньшей мере эликсир вечной молодости.
Даже в те вечера, когда у них не было гостей, Эйлин каким-то образом умудрялась напомнить, что они не одни в доме. Например, заглядывала в комнату и с лукавой улыбкой спрашивала, не выпить ли им по рюмочке. Или предлагала Мэгги новый журнал, который, якобы, принесла специально для нее.
— Наверное, ей довольно одиноко, — задумчиво сказал Кевин. — Не можем же мы ее запереть, верно?
— Неужели она не бегает на свидания? Странно, такая хорошенькая девушка…
— Вот и мне странно. Господи, да любой из наших холостяков с ума бы сошел от радости, согласись она пойти куда-нибудь, но похоже, ее никто не интересует!
— Кроме разве что тебя, — ехидно поддела Мэгги.
Он тяжело вздохнул:
— Слушай, не начинай снова, ладно?
— Но это правда.
— Нет, неправда. Ведь я, кажется, уже говорил тебе, что я чувствую к Эйлин. Держу пари, она то же самое думает и обо мне. Дорогая, это просто ребячество!
В голосе его звучало раздражение. Вот он опять уткнулся в книгу, которую читал, а Мэгги уныло подумала: «То-то бы Эйлин порадовалась! Это ее первая победа — трещинка, которая пролегла между нами! Ей удалось вбить между нами клин!» Теперь она уже совсем с другим чувством ждала вечера. И готова была поклясться, что Эйлин это известно.
