Когда они наконец, покончив с ужином, перешли в бар, Мэгги вдруг натолкнулась взглядом на знакомое лицо. Вскинув руку вверх, она уже открыла было рот, чтобы крикнуть: «Привет», но Кевин, заметив ее движение, быстро потащил ее за собой. Останься они, и он оглянуться не успеет, как вокруг соберутся приятели Мэгги и их уединению придет конец. А как раз этого ему хотелось меньше всего.
— Завтра придется объясняться по этому поводу, — пробурчала Мэгги. — Не пройдет и часа, как Джим будет в курсе. Представляю, как ему распишут, где я была и с кем!
— Джим? — переспросил Кевин.
— У меня с ним было назначено свидание. Ничего особенно интересного… так, ерунда. Обычно мы встречаемся раз в неделю, и сегодня как раз этот день.
— И как же вам удалось освободиться?
— Позвонила. Его не было, и я попросила ему передать, что прийти не смогу. В общем, не важно.
Мэгги не лукавила. Она знала, что Джиму в общем-то действительно не так уж важно. Любви между ними не было. Если что и пострадает, так скорее его гордость.
Немного позже Кевин отвез ее домой. Она развела в камине огонь, потом приготовила кофе.
Ушел он поздно. Так поздно, что, будь у нее соседи, не миновать сплетен.
Они условились встретиться в следующий вторник. До тех пор, по словам Кевина, ему вряд ли удастся освободиться пораньше — было много работы. Что это за работа, Мэгги не знала, а он предпочел промолчать. Впрочем, это ее не удивило — вряд ли она поняла бы, чем он занимается. Многие, как она знала, обожают обсуждать служебные дела, но Кевин являлся исключением. Ей даже было невдомек, что у него за профессия. Наверное, настолько необычная, что она и не поймет, решила Мэгги.
Сегодня, разговаривая с ним, она и не вспоминала о том, что он блестящий ученый. Незаурядный ум Кевина, острый, как бритва, просто бросался в глаза — о чем бы ни шел разговор, Кевин легко и непринужденно поддерживал нить беседы, поражая ясностью мысли и точностью суждений.
Мэгги попыталась представить себе его за работой: сосредоточенное лицо без тени улыбки, темные брови сурово сдвинуты, — и подумала, что это совсем другой Кевин. Того человека она не знала.
Он коснулся ее губ легким поцелуем, и Мэгги уютно устроилась в кольце его рук, чувствуя покой и безмятежность.
На следующее утро звонок Джима раздался как раз в тот момент, когда Мэгги открывала дверь салона. Нет, он не был зол. Конечно, он чувствовал себя обязанным изобразить праведное негодование, но, как он ни старался, в голосе его не было настоящей обиды.
