Бланш провела языком по губам. Что ответить на это? И собирается ли он говорить о том дневном случае?
— Вы поразительно любезны и милосердны, леди Херрингтон. Я ведь догадываюсь, что даже сейчас вы думаете о бегстве.
Он был прав: она дышала тяжело и часто.
— Просто все так странно… Я еще никогда не беседовала с джентльменом так, как сейчас, и в такое время ночи так близко.
Его глаза сузились, взгляд стал изучать и оценивать собеседницу.
— Это слишком интимно?
Бланш нервно засмеялась.
— Вы ведь знаете, что я очень строга в отношении приличий, — сказала она вслух, а мысленно закончила: «И чересчур стыдлива».
Он посмотрел на нее с любопытством:
— Почему же вы остались здесь? Почему не уехали вчера?
Бланш сделала глубокий вдох, чтобы прогнать начавшуюся дрожь. Любовная сцена в кабинете снова встала у нее перед глазами, и картина была уж очень яркой.
— Вы имеете полное право на… личную жизнь.
Оба долго молчали.
— Я снова только что нарушил ваше спокойствие?
Едва дыша и с трудом выговаривая слова, Бланш ответила:
— Мое спокойствие вчера улетучилось, и я не знаю, вернется ли оно когда‑нибудь.
Рекс пристально смотрел на нее. Его взгляд надолго задержался на горле Бланш, на том месте, где было видно, как сильно и часто бьется ее пульс.
— В таком случае ваше умение притворяться достойно восхищения. Я снова огорчаю вас, а никогда не желал вас огорчить. Мне стыдно, что вы знаете правду обо мне.
Бланш вздрогнула и широко раскрыла глаза.
— Вы пили перед моим приходом, сэр Рекс?
Он широко улыбнулся:
— Я пьян в стельку.
Это объясняло его долгие жгучие взгляды и шокирующие признания. Сэр Рекс не желал ее — во всяком случае, не желал всерьез. Он был пьян в стельку. Но оставалось неясным, почему ему нужно пьянеть.
— Что такое? Я не слышу ни просьб уйти, ни упреков за злоупотребление вином? Ни явного пренебрежения, ни презрительных насмешек?
Бланш сложила руки перед грудью.
— Вы достаточно хорошо знакомы со мной, чтобы знать, что я не злая. А правда в том, что… — она помедлила, — вы имеете право на любовные увлечения. — Она почувствовала, что краснеет. — В отличие от других вы не обманываете жену.
Его глаза заблестели.
— Я не мог представить, что буду вести с вами такой разговор. И я имел в виду мое излишнее пристрастие к вину и виски.
Теперь она отвела глаза от его взгляда.
— Я хочу сказать… — она тяжело вздохнула, — что вы, конечно, можете сидеть без сна среди ночи и наслаждаться стаканом вина.
«Спроси его! Сделай это!» — мысленно крикнула она себе.
