Баронесса никого не приглашала к себе домой. Никто не видел ее дивных сокровищ. И она, будто скупой рыцарь, наслаждалась всем этим великолепием в одиночестве. Или, что скорее всего, не нашелся такой мужчина, ради которого стоило бы все это вернуть в музеи, а точнее — в их подвалы. Но с настоящими мужчинами всегда было непросто. Не то что с мумиями фараонов...
* * *
Когда после ужина гости вновь собрались в горнице у майора Селезня, Дубов проницательно глянул на баронессу:
— Судя по тому, сколь подробно и, я сказал бы, импульсивно вы рассказывали о малозначительном кувшине в присутствии господина Рыжего, главное вы приберегли для нашего узкого круга, не так ли?
— Что значит малозначительный! — искренне возмутилась баронесса. — Этому кувшину действительно цены нет... Но отчасти вы правы — кое о чем я действительно не хотела говорить при нашем уважаемом хозяине.
— Вам удалось что-то пронюхать в архиве? — напрямик спросил майор Селезень.
— Пожалуй, что да, — скромно ответила историк. — Первым делом относительно того, "какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?"
— Ну и какое же? — с нетерпением спросил Дубов.
— Это установить было довольно сложно, и за стопроцентную точность я не ручаюсь. Дело в том, что здесь летоисчисление ведется не с Рождества Христова и даже не от сотворения мира, а с воцарения каждого очередного Государя — сейчас, например, идет двадцать пятый год правления царя Дормидонта.
— Любопытненько, — не без иронии пробасил майор.
— А еще любопытнее, — подхватила баронесса, — что на здешних скрижалях сохранились сведения об известных нам событиях давних веков — есть упоминания и о князе Владимире, и о татаро-монголах, и даже о Юлии Цезаре, но, что самое удивительное, чем ближе к нашему времени, тем эти упоминания становятся все реже, а веку эдак к пятнадцатому и вовсе прекращаются. И вот я нашла документальное свидетельство о контактах некоего Кислоярского князя с ханом Батыем. Тогда я затребовала у главного летописца Саввича список кислоярских, а затем царь-городских правителей и сложила годы их правления, начиная с того князя, который имел сношения с Батыем. И знаете что получилось? — Баронесса выдержала эффектную паузу и, понизив голос, сообщила: — Сейчас здесь идет тот же год, что и у нас. Ну, может быть, плюс-минус пару лет.
Когда возгласы изумления стихли, Дубов констатировал:
— Значит, мы не перенеслись ни в прошлое, ни в будущее, а попали в... ну, скажем так, в некий параллельный мир, который возник несколько сот лет назад. Каким образом — этого мы объяснить не сможем, а потому воспримем как данность. Некоторое время оба этих мира — "наш" и "ихний" — как я понимаю, были тесно связаны или даже плавно перетекали один в другой, но затем нити, их соединяющие, становились все тоньше и рвались одна за другой, оттого здесь о событиях из "нашего" мира знают тем меньше, чем ближе они по времени к нынешнему веку. Может быть, Горохово городище — это последнее из таких "окон". Впрочем, тут уж мы опять ударяемся в научную фантастику или, по терминологии Александра Иваныча, в бабкины сказки.
