- Ты заметил, кончик хвоста у него серенький, - напомнил он брату. - Красавец.
- Конечно, заметил, - отозвался Гудим, который, тоже думал в это время о малиновом барсуке. - До чего мы не вовремя этой кикиморой занялись. Надо быстрей с ней кончать и за барсуков браться. А как мы ее узнаем?
-- Хочешь, нарисую словесный портрет? - вызвался Бурята.
- Давай.
- Древняя старуха, вредная и противная. На макушке здоровенная лысина, поэтому платком голову прикрывает. А из-под платка, торчат клочья грязных седых волос. Платье серое, грязное. На спине горб. Большая черная бородавка на лбу или на щеке. Губы тонкие, черные, как пиявки и на весь рот - два зуба. А нос крючком.
- И сколько, по-твоему, ей лет?
- Тайна, покрытая мраком. Она такая старая, что сама не может сообразить, сколько ей лет.
- А вот и она, - толкнул вдруг Гудим локтем брата.
- Кикимора? Где? - встрепенулся Бурята. Он уставился на болото, но никого там не увидел. - Разыгрываешь.
- Не туда смотришь, - придержал Гудим брата за плечо. - Вдоль опушки смотри. Правей, еще правей. Видишь?
Бурята посмотрел еще правей и увидел: вдоль опушки березняка медленно шла женщина. На ней, как и предсказал Бурята, было серое платье. Перехваченное опояской, оно все равно висело на кикиморе бесформенным балахоном, на голове треугольником торчал серый платочек, подвязанный у подбородка и мешавший увидеть лицо. Да на таком расстоянии они бы его все равно не разглядели. На ногах у кикиморы, как и у леших, желтели лапти из свежего лыка. Онучи белые - до блеска. Шла она неторопливо, не спеша, то и дело нагибаясь, срывая какие-то растения и укладывая их в большую сумку, что висела у нее на длинной лямке, перекинутой через плечо. Сумка была небесно-голубого цвета, а края обшиты красным.
- Пришла! - прошептал Гудим.
- Не она это, - так же шепотом не согласился Бурята.
- Почему не она? Все как ты говорил: и платье, и платок...
- Ты на сумку посмотри. Последний писк. У нас такие сумки-торбы из мешковины с цветной окантовкой самые продвинутые телки таскают. Сюда это дойти еще не могло. Глухое место. В лаптях ходят, и куртки наизнанку выворачивают. Вчерашний день. Не может быть у кикиморы такой сумки. Это приезжая. Тоже в Лес на практику прикатила, вроде нас. Видишь, травки собирает. Жалко не спросили у дяди, кто еще на практику приехал, он должен знать.
- Может быть, ей эту сумку кто-нибудь в подарок привез.
- Кикимора старуха. Она такую сумку ни за что носить не станет. Все старые - консерваторы. Они за прошлое держатся. Помнишь, как дядя на наши сапожки и шапочки набросился.
