Значения «отец» (genitor) и «старейшина» обособились, очевидно, только с формированием системы индивидуального генеалогического родства. Поскольку в римском обществе эта система уже утвердилась, былое единство древнего слова стало анахронизмом, и во избежание путаницы римские patres превратились в patres conscripti: вновь приписанные (по традиционной хронологии — в 510 г. до н.э.) к сенаторскому сословию были названы conscripti, отсюда— patres et conscripti и, наконец, чтобы исключить всякую двусмысленность, patres conscripti (подробнее см. [Маяк, 1989, с. 77-80]). Ср. у Плутарха (Romul. XIII): «Сперва их называли просто „отцами“, но позже, когда число их увеличилось, их стали называть „отцами, внесенными в списки>46» (пер.
В. Алексеева).
ПИЕ *bhrater, явно составляющее пару по отношению к *pater>8, являлось, очевидно, обозначением социально полноправных мужчин, не только прошедших инициацию, но и совершивших после этого требуемые обычаем воинские подвиги, которые и давали право вступления в брак. Таким образом, вырисовывается деление всех полноправных, т.е. имеющих право на вступление в брак, мужчин на две группы: старших и младших, что вполне соответствует, например, зафиксированному у аборигенов Австралии делению на возрастные классы или группы «старших» и «младших» (примерно от 25 до 35 лет) мужчин, из которых последние являлись главными добытчиками пищи, тогда как старшие пользовались значительными привилегиями (в том числе правом на лучшую часть добычи младших) и контролировали общественную жизнь (см. [Артемова, 1987, с. 84-100; Белков, 1993]). У аизи (Кот-д’Ивуар) все мужские возрастные группы делились на «молодых» (nianpri) и «отцов деревни» (sozo chere nu) [Dugast, 1985, с. 55] (любопытно отметить типологический параллелизм последнего термина и упомянутых выше латинского pater и древнеяванского гагпа).
Термин *mater, как уже было сказано, является по возрастному признаку парным к термину *pster и, соответственно, может трактоваться как показатель принадлежности к половозрастной группе старших женщин, чьи социальные дети прошли церемонию инициации. В качестве типологической параллели можно привести возрастные степени восточноафриканских кикуйю, где различаются «морика я вабаи», т.е. возраст женщин, ставших матерями, и «морика я муту миа»—возраст матерей, чьи сыновья прошли церемонию обрезания [Калиновская, 1980, с. 75-76].
Парными по половому признаку термину *mater, а по возрастному ■— термину *bhrater являются сразу два термина: *dhugater и *ienater. Каким образом провести между ними различие? Видимо, ключ к разгадке лежит в том, что все рефлексы последнего этимона дают значение «жена брата» (точнее, «жены братьев»), а жены при господствовавшем на ранних этапах социогенеза экзогамном браке брались из другой общины или из другой экзогамной группы внутри той же общины. Этим, видимо, и объясняется асимметричность, при которой одному мужскому термину соответствует два женских: один из женских терминов обозначал взятых из другой экзогамной общины жен (как реальных, так и потенциальных) членов группирования молодых мужчин (принадлежность к которому маркировалась термином *bhrater), а второй — молодых женщин той же возрастной группы, социальных сестер молодых мужчин данной экзогамной группы, предназначенных «на выданье» в другую экзогамную общину. Впрочем, говоря о «взятых» и «выданных», мы, возможно, несколько модернизируем ранние формы социальной организации. Ведь поскольку половые сношения между членами одного экзогамного коллектива были исключены, изначальный брак был, видимо, дислокальным (см. об этом [Семенов, 1986, с. 111-112]). Возможно, именно это обстоятельство и вызвало появление двух терминов для обозначения одной половозрастной группы, поскольку необходимо было иметь обозначение как для классификационных сестер, которые, вступая в брак, не уходили из общины, так и для половых партнеров из другого экзогамного коллектива (если бы между двумя экзогамными коллективами происходил просто обмен женщинами, уходившими в общину мужа, «лишний» термин мог и не понадобиться). .,
