соскользнула с них, открыв прозрачную блузу… Нежные, белые плечи, полные руки и грудь, восставшая против своего прикрытия, стремящаяся во что бы то ни стало освободиться от него и вырваться на волю…
Он услышал ее сердитый, возмущенный окрик:
— Что же это, дядя Абду? Полчаса зову, рву голос, и никто мне не отвечает! Дай мне окуня на пять пиастров!
Однако дядя Абду ей не ответил, а закричал Заки:
— Кончай скорее, парень! Живей, Заки, поднос уже пустой!
И вновь раздались восклицания девушки:
— О аллах! Клянусь пророком, о Заки, брат мой, кончай скорее, прошу тебя!
От этих слов теплая волна разлилась по телу Заки. «О Заки, брат мой!»
Впервые к нему обратились подобным образом, и кто? Эта прекрасная, чарующая волшебница! Отвернувшись в смущении, Заки занялся делом.
Вечер прошел благополучно. Окончив работу, Заки присел, мечтая о девушке.
Прошло два дня, в течение которых Заки внимательно вглядывался в посетителей, ища и не находя ее среди них… Она пришла на третий вечер и после этого продолжала приходить каждый день, чтобы купить рыбы и обменяться с Заки обычными, но такими пленительными приветствиями.
Так любовь вонзила свои клыки в сердце Заки-осленка. В неопытное сердце, не знавшее до тех пор, что такое любовь, и даже не замечавшее ранее женщин…
Заки был вполне удовлетворен этими случайными приветствиями и тем, что он имел возможность видеть ее каждый вечер, когда она приходила за рыбой.
Но однажды, зайдя в соседнюю лавку Сайида аль-Хадари за пучком бакдуниса, он вдруг услышал стук кабкабов[18] по тротуару, приближавшийся, словно ритмичная музыка, и затем волшебный голос, обращенный к нему:
— Добрый день, си Заки![19].
Он обернулся и увидел ее во плоти и крови! Она жевала резинку и аппетитно причмокивала языком.
От неожиданности Заки охватило сильное смущение. Его, как говорится, пронзила стрела аллаха, и он не мог произнести ни слова.
Между тем волшебница продолжала:
— Ну и ну! Что же ты молчишь, парень? Добрый день, си Заки!
Наконец аллах ниспослал ему дар речи, и он ответил хриплым голосом:
— День добрый!
Тут хозяин лавки аль-Хадари начал прихлопывать в ладоши, молодецки играя бровями и припевая:
— О девушка Сона, до чего прекрасны твои ножки!
Пораженный такой непристойностью, Заки осуждающе посмотрел на аль-Хадари, затем с удивлением спросил его:
— Сона? Ее зовут Сона?
— Вот те на! А ты не знал? Это ж Сона, девушка, что твой миндаль! Работает в доме аики[20] Закии.
— Как работает?
