Результатом этого незначительного происшествия оказались два обстоятельства. Первое — он немедленно купил ей несколько платьев сразу. Второе — он вдруг неожиданно понял, что Секина, вопреки его воле, занимает его мысли, заставляет его думать о ней как о женщине.
Лежа в постели, он закрывает глаза, силясь усыпить свое воображение. Но ум его взволнован и бодрствует. Снова и снова встает перед глазами Секина, сидящая у корыта.
Удивительно! Разве мог он предполагать, что эта девушка обладает таким красивым телом, что жалкие, истрепанные лохмотья скрывают эту упругую, молодую грудь и полные, нежные, чистые ноги! В изорванной легкой рубашке, со стыдливо поникшей головой она была привлекательнее, чем обнаженная королева красоты, которую он рассматривал в журнале.
Пытаясь перебороть себя, не поддаться соблазну, он взывал к аллаху, пророку, к памяти своей усопшей супруги, вспоминал о своем положении человека почитаемого, обращался ко всем и всему, что приходило на ум. Но налитая, качавшаяся под изодранной рубашкой грудь и нежные, теплые ноги оказались губительной силой. Перед ними не устояло ничто. К ужасу своему, он обнаружил, что шагает, как лунатик, по направлению к постели Секины.
Секина не сопротивлялась. Для своего господина она всегда была верным, послушным животным, жертвующим собой ради него, отдающим все, что есть, чтобы выполнить долг перед хозяином горячо, искренне, от души. И в ту ночь Секина со всей верностью и честностью исполнила свой долг.
Так он открыл, что Секина сможет облегчить его участь, оказывая ему сверх других услуг и такую, в которой он испытывал наибольшую потребность.
Ничто не изменилось в доме с тех пор, как к обязанностям Секины прибавилась еще одна, новая. Она оставалась такой же замкнутой, скрытной, разве только стала немного опрятнее и чище.
Он нашел в ней все то, чего желал. Его больше не мучила тревога за любимого сына. Ведь Секина была с ним нежнее, чем мать, и заботливее, чем отец. Она ни разу не попыталась использовать свое новое положение, чтобы поднять голову, стать в доме хозяйкой-повелительницей. Безропотная и послушная, она не желала ничего — только услужить господину и его сыну.
Брак с Секиной был бы невозможен, и это его успокаивало. Она всегда будет неизмеримо ниже его, довольная и, по-видимому, счастливая.
Несомненно, жизнь продолжала бы течь размеренно и монотонно, если бы вскоре одно обстоятельство не лишило его покоя. Секина забеременела. Он не находил себе места от бешенства. Это случилось, видимо, давно — он поздно заметил! — ведь живот вздулся довольно явственно, как бывает на четвертом или пятом месяце беременности.
