Уйдя из здания миссии, Белянушкин и Симачкин по обоюдной договоренности решили, что их объединенный диверсионный отряд уведет в сопки Симачкин, а Белянушкин останется в городе, чтобы через своих соглядатаев разведывать обстановку и наводить диверсантов на объекты нападения. Однако Белянушкин в беседе с нами клялся и божился, что он и не помышлял тогда продолжать тайную войну с Советской Россией. А пошел на эту договоренность, боясь поручика Симачкина, который является ярым врагом Советов и верным холуем японцев. Тот мог застрелить его, Белянушкина, лишь за нерешительность или колебания выполнить приказ японца. В ночь на 11 августа Симачкин увел около 150 диверсантов в сопки.
Белянушкин назвал более 20 агентов и резидентов японской разведки, а также места их нахождения. По его мнению, больше половины этих агентов являлись резервными, подготовленными для активных операций против Советской Армии. Видимо, Ясудзава и хотел перебазировать их в Муданьцзян, чтобы они могли там прикрыться. О многих шпионах, названных Белянушкиным, мы уже знали, так что могли проверить, насколько он откровенен. Куда девался Ясудзава, успел ли он увести своих агентов в японский тыл — всего этого Белянушкин не знал.
В полдень 11 августа к зданию миссии, где мы работали, подошла толпа китайцев. Они громко кричали, энергично жестикулировали. Пригласив Марию Сергеевну, говорившую по-китайски, мы пытались понять, что же произошло. Оказалось, некоторые китайские жители, увидев, как советский офицер и солдат вели по улице города задержанного Белянушкина — белогвардейца и японского холуя, — решили по своей инициативе помочь нам. И вот где-то схватили и привели к нам двух русских колчаковцев, верно служивших японцам на административных должностях в угольной шахте и притеснявших китайских шахтеров. Эти колчаковцы, приколов красные банты к своим пиджакам, тоже вроде приветствовали наших воинов на улицах города. Китайцы говорили об этом с возмущением, подталкивая к нам задержанных. Их называли китайцы, переводила Мария Сергеевна, «редисками». Дескать, редиска сверху красная, а внутри, если ее раскусить, белая…
Мы записали фамилии и адреса колчаковцев и отпустили их, предложив снять с пиджаков красные банты. А китайских граждан поблагодарили за информацию, пообещав, что со всеми японскими пособниками будет проведено необходимое разбирательство после окончания войны. Китайцы таким разъяснением были вполне удовлетворены и стали расходиться, горячо обсуждая между собой, как мы поняли, свои, возможно, первые, успешно проведенные коллективные выступления против поработителей.
