— И вправду, за что приносить извинения? — холодно отчеканила таварвайт, глядя в глаза следопыту. — Слова атани подобны ряби на воде. Сегодня есть, а завтра нет. Ни слов, ни того, кто их произнес. Так стоит ли воспринимать всерьез водную рябь?
— Достойный ответ, — усмехнулся Нетрандир. — Воистину достойный бессмертного. Только как ты тогда оказалась здесь, если сама в него веришь? Неужели повиновалась приказу атани? Рискнула всмотреться в рябь на воде?
— Да, рискнула, — ответила эльфийка. — Рябь порой складывается в любопытные узоры. Увы, слишком недолговечные.
Пружинисто поднявшись на ноги, она покинула сторожку и, взобравшись на поросшую бурьяном гору дробленого камня, оставшегося от соседнего здания, остановилась, глядя на озеро. Над Ненуиалом занимался холодный рассвет, однако лучи едва поднявшегося над горизонтом светила еще не успели коснуться воды, и оттого озерная гладь, заключенная в оправу из высоких холмов, сохраняла насыщенный цвет синего сапфира. Вид был прекрасен, но он стал бы еще лучше, если бы Нейенналь удалось не расслышать обращенные к Тадану слова третьего из стражей Мен Эрайна:
— Кажется, я начинаю понимать встреченного вами кергрима.
— Он просто не имел чести прежде встречаться с благородным Лаэрданом, — отозвался дунадан. — Да и тебе не мешало бы как‑нибудь попытаться с ним побеседовать, чтобы было с чем сравнить.
Охотница фыркнула, попробовав представить нолдо, по собственной воле снизошедшего до разговора с атани. Хотя дом Финарфина и считался более терпимым к людям, нарисовавшаяся картина все же отдавала нереальностью.
Пришедший с восточных холмов ветер принес с собой горьковатый запах полыни и кострового дыма. Нейенналь опустилась в жесткую траву, коснувшись ладонью глыбы мраморного известняка, выступающей из‑под тонкого слоя наносного дерна. Камень был холоден, словно лед. Так холоден, что, как ни старайся…
- …никогда не сможешь согреть… — шепнул запутавшийся в травах ветер.
Охотница удивленно приподняла бровь. За десятилетия странствий она ни разу не вспоминала слова отца, произнесенные в день прощания, но стоило признать, что к Эвендиму они подошли бы в самый раз. Здесь в достатке было и ютящегося на бесплодных склонах вереска, и развалин, в которых, как в курганах, покоилась былая слава людей Запада. Суровый северный край нравился таварвайт, и возможно… да, вполне вероятно, что когда‑нибудь, сочтя, что путь завершен, она, действительно, остановит свой выбор на Эвендиме.
