— Прости, мне следовало одеться, прежде чем открывать дверь, — съязвила она.
— Ради меня не нужно, — тихо проговорил Ричард, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
Она подняла к нему лицо. Знакомая горячая волна прошла по телу, когда он, чуть помедлив, коснулся губами ее губ. Казалось, Ричард хочет уверенно и неспешно выпить до дна ее самое. Противиться ему было невероятно трудно.
— Как раз ради тебя, — напомнила она ему, когда они наконец прервали поцелуй. Оттого, что Ричард сейчас был так близко, у нее кружилась голова. Она чувствовала себя почти обнаженной, стоя рядом с ним в мягком свете ночи. Никогда никто не смотрел на нее так, как Ричард, и то, как они только что поцеловались, не могло яснее сказать об их чувствах. Они зашли так далеко… И все равно Бриджет не знала, охвачен ли Ричард столь же глубокой страстью, как и она. С трудом изобразив беззаботность, Бриджет сменила тему разговора, показав ему свою работу, которую она прижимала к себе жестом, полным очаровательной скромности.
— Сегодня вечером я принялась было чинить джинсы, а ты меня оторвал. Я совсем не ждала тебя. Или, может, я забыла, что мы договорились о встрече?
— Да нет, конечно. И не только потому, что у тебя отличная память. О встрече со мной ты никогда бы не забыла, — пошутил Ричард, но оба знали, сколько правды в этой шутке. — На самом деле, я не собирался сюда. Но поскольку бабушка послезавтра уезжает, я решил — зайду-ка повидать вас. У меня сегодня был чрезвычайно хлопотный и удачный день, а я знаю, что вы обе хотели бы узнать о моих успехах.
— Правда? Не хочешь ли ты сказать, что нашел адвокатскую работу? — засомневалась Бриджет.
— Холодно, — рассмеялся Ричард.
Когда три месяца назад он вернулся в Сан-Франциско, с его лица не сходило выражение крайнего переутомления и измотанности. С тех пор оно почти исчезло. А сейчас она снова увидела тень былой усталости в его глазах и пожалела, что завела разговор о работе.
— Боюсь, я до сих пор не способен считать известие о работе на полную ставку хорошей новостью. Мне хватило семи лет работы в Генеральной прокуратуре в Вашингтоне, чтобы захотеть навсегда уплыть на Таити. То, что мне одному не выиграть войну против наркотиков, даже если работать по сорок часов в сутки, я счел личным оскорблением.
Его глаза снова ожили — уверенность в себе вернулась к нему.
— Но если вынужденное безделье поможет мне восстановить силы, то, думаю, я наверняка снова почувствую себя способным служить обществу. Честное слово, я ловлю себя на мысли, что начинаю верить в свою способность завоевать мир, а ведь я всего три месяца не работал!
