— Здравствуйте, тату! Ну как вы тут живете? — Она огляделась в бедной хатенке. — Хоть бы раз к нам заглянули!.. Ой, как у вас тут грязно! Даже не подметено…
Только теперь она заметила двух жен-мироносиц, притаившихся за отцовской кроватью. Там стоял сундук, и было видно, что обе только что копались в нем.
— Не могут ваши квартирантки хату вам подмести, руки у них отсохнут? — обиделась дочь.
У Альяша как раз жили наша Химка с племянницей Сахарихи.
— А если ваш тато не хотят, чтобы мы подметали и прибирали? — виновато оправдывалась Химка. — Сколько раз мы брались за веник, а они отбирают!
Ольга не захотела вступать с женщинами в спор.
— Ладно, как-нибудь нарочно приду навести порядок. А теперь я к вам по делу!
Она заговорила тише:
— Тату, дайте денег! Доктора требуют двести злотых! Говорят, если не заплачу вперед, к Олесю и не подойдут даже! А где мне взять такой капитал! Это же две коровы!..
В глазах у отца ни сочувствия, ни любопытства, хотя он дочь не видел давно. Из-под кустистых бровей глаза глядели с враждебной настороженностью.
— Никому не даю! — ответил он.
Дочь и не надеялась на скорое согласие, не обиделась. Решительно подсела к нему на лавку и продолжала свое:
— Был бы он хворый, а то такой здоровяк! Ничем не болел, как тот корч сосновый, вы же хорошо его знаете! Но и его взяло!.. Зимой не во что было одеться — и вот… У вас все равно крадут кому не лень. Не пожалейте на такое дело, тату! Докторам что! Помните Балейку из Городка? Не заплатил он, жена так и померла в приемном покое…
Старик сурово молчал.
— Умрет Олесь, сироты останутся, что мне с ними де-елать? У-гу-гу-гу-у!.. — попыталась она разжалобить отца слезами. — Вы же за мной ничего не дали в приданое, и от дяди Максима нам ничего не досталось! Пожалейте хоть сейчас-то… Что для вас двести злотых? У вас же тысячи…
— Не могу, Ольга! Церковные они, а не мои! Грех на мне будет! — Альяш тяжело вздохнул и минуту помолчал, будто всматривался в себя. — Даст бог, не помрет твой человек, не плачь, один господь владыка нашего живота и смерти. Волос не упадет с головы нашей без его воли!
Некоторое время Ольга, остолбенев, молча смотрела на отца, потом застывшие в уголках ее глаз слезинки засверкали холодными огоньками, и молодицу прорвало:
— А-а, вы все такой же!.. Так слушайте же теперь меня, тату! Я вам скажу, я вам всю правду выскажу! Сторож ваш, Феликс Станкевич, вор! Он обокрал вас! Никакого черта в церкви тогда не было! Он черного петуха в окно вам бросил! Вы из церкви побежали, а Фелюсь собрал деньги в мешок и передал шурину в Шудялово. А тот сразу купил молотилку, а остальные положил в банк. Смеется над вами, дурнем! Напьется в кринковском ресторане и хвалится, какую прибыль имеет от церкви! Ха-ха!.. Завели себе забаву такую, гуляете, как маленький, а что творится вокруг вас, не видите!.. Тату, вы слепой!..
