Разве? Меня это несказанно удивило! Это произошло на экране так внезапно! Толкнув Боба в бок, я прошептала:
— Это что еще за шутки? Мы ведь пришли в середине картины![91]
— Это не важно, — прошептал в ответ Боб. — Мы останемся, пока не посмотрим всю картину — с начала до конца.
Ну и ну! Только представить себе такое! Я спросила Боба, как он читает детективные романы, тоже с конца?
Но именно так и ходят в кино жители Америки! Люди все время поспешно входят и выходят, и садятся на свободные места, и совершенно не реагируют на то, что Кларк Гейбл набрасывается на Лану Тернер[92] с криком «Наконец, наконец-то ты моя!» еще прежде, чем зрители вытащат пакеты с попкорном, и прежде, чем хотя бы мало-мальски убедятся в том, что у Кларка вообще-то благородные намерения в отношении Ланы. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве в этом случае американцы не похожи на детей? Веселых и приветливых детей, которые смотрят живые картины. Им весело оттого, что герои движутся и что одновременно звучит музыка и раздаются крики. Но то, что, собственно говоря, происходит на белом экране, явно не очень существенно.
Между тем я попыталась сконцентрировать внимание на действиях убийцы, но, о боже, до чего же странно он себя вел! Вместо того чтобы убивать и беспрерывно трудиться, чего можно было бы ожидать от профессионала, знакомого с чувством ответственности, он взял нож для сала на кухне Бейтсов. И тогда прибежала Тетушка и в бешенстве закричала: «Убийца, пусть грех этот останется на твоей совести!»
Верно, все так и произошло, потому что убийца, сев в машину Боба, помчался прямо к крутому обрыву; мне эта картина казалась безумно увлекательной и интересной до тех пор, пока не обнаружилось, что я тоже сижу в этой машине.
В самую последнюю минуту я проснулась — еще секунда, и я бы уже лежала в пропасти, разбившись насмерть. От радости, что я еще жива, я повернулась к Бобу, и... он тоже спал! Он не просыпался до тех пор, пока полицейские, подойдя к нам уже во второй раз, не констатировали:
— Значит, все-таки вы убийца!
Боб, окончательно проснувшись, огляделся и спросил:
— Я спал?
— Да, — ответила я, — рано или поздно природа берет свое.
Боб смутился.
— Могла бы разбудить меня! — сказал он.
Тогда я возразила:
— Как я могла это сделать, если природа по отношению ко мне тоже взяла свое!
Потом мы покинули кинотеатр. И до сих пор я не знаю, кого убили и почему. Зато я знаю, кто совершил преступление, и могу в этом поклясться. Потому что полицейские громко и отчетливо заявили, кто убийца. Причем дважды!
