К сожалению, все попытки примирения оказались безуспешными, и оставалось или вернуться назад, или пробивать себе путь силой. Но «отступать» — термин, незнакомый для моряков, а потому весь экипаж в полной боевой готовности был на палубе и ждал только начала боя.
В данный момент экипаж шлюпа находился в самом сердце вражеской страны, окруженный дикими осиебами, этими жестокими и беспощадными людоедами, которых в 1874 году посетили, подвергая себя страшной опасности, незабвенный маркиз де Компьеж и его отважный спутник Альфред Марш.
Коварное нападение, которому только что подвергся рулевой Пьер, показывало, что кроткими мерами нельзя было ничего достигнуть.
Убитый туземец, до этого коварно подплывший к судну вместе с другими и видя, что белые ничего не предпринимают против них, наивно решил, что их преступные намерения вполне осуществимы; осмелев, нападавшие взобрались по штурвальной цепи на палубу шлюпа. Каково же было их разочарование, когда они вдруг поняли свою ошибку и с громкими криками кинулись врассыпную вплавь.
Оставшиеся же на берегу туземцы, озлобленные неудачей своих соратников, открыли по матросам судна оглушительный, но беспорядочный огонь, от которого последние не сочли даже нужным укрыться за бортом. Действительно, после громкого залпа из плохих кремневых ружей, купленных туземцами у торгашей, в результате получилось очень много дыма и шума, а больше решительно ничего.
Однако, видя, что множество туземцев растянулось на всем протяжении берега, молодой командир шлюпа приказал зарядить небольшую пушку на носовой части своего судна, рассчитывая нагнать страху на чернокожих.
— Готово? — спросил он.
— Все готово, командир! — отозвался старший канонир.
— Хорошо! — И командир отошел в сторону.
Между тем молодой гардемарин, исполнявший обязанности помощника командира или старшего офицера, оживленно беседовал с рослым матросом по имени Ивон, который, небрежно опершись на свой банник, безучастно смотрел на приближающихся туземцев.
— Не в обиду будет сказано, неужели это те самые черномазые черти, которые сцапали две недели тому назад нашего доктора?
— Да, думаю, они!
— Но как это могло случиться, что доктор, старый моряк, вдруг дал себя изловить этим тощим трескам?!
— Как тебе известно, он отправился собирать растения и не вернулся… Теперь нас послали разыскивать его. Но где он находится, мы и сами не знаем…
— Да, странная, надо сказать, фантазия для такого ученого человека: вдруг вздумал собирать травы для того лишь, чтобы наполнить ими свои жестянки… И вы думаете, господин офицер, что все эти черные обезьяны — людоеды? — спросил Ивон, чувствуя благосклонное отношение к нему молодого гардемарина.
